Поэма о чудесной пуговице

1. КАК ЗАКОНЧИЛАСЬ СТРАДА

Затянулось бабье лето.
Травы сохнут на жаре.
В первый раз за многи лета
Всё убрали в сентябре.
- ЗАО наш достиг рекорда.
Урожайность будь здоров!-
Говорит директор гордо.
- С га по десять центнерОв!

Получил получку Толя
И решил махнуть в райцентр,
Прикупить там алкоголя
И жене с детьми презент.
Вышел он. Надвинул кепку.
И его людской поток
Тут же подхватил, как щепку,
И на рынок уволок.
Хоть не пил, а как в угаре,
Это ж просто сущий ад,
Потому что на базаре
Был пятнадцать лет назад.
Ну, сидели там старушки
Да бродил цыган-гусар…
Майки, джинсы, погремушки…
Можно весь скупить товар.
Как-то раз свинью забили.
Он решил ее продать.
За полдня мясца купили
Человек, наверно, пять.
Он тогда ругался долго.
Чтоб еще сюда? Ни в жизнь!
Да позвал родню бы только,
Съели б всё и напились.
Вот что значит жить в деревне:
Поле – ферма – сеновал…
Вроде б он еще не древний,
А от жизни как отстал!
Это же столпотворенье!
Это ж форменный бардак!
И несет его теченье,
И не вырваться никак.

Видит Толик магазинчик,
Неказист и небогат.
«Может, там найду гостинчик
Для жены и для ребят».
Он локтями пробивает
Путь к обшарпанной двери.
Хвать за ручку! Открывает.
Наконец-то он внутри.
Огляделся. Неказисто.
Хуже, чем сельмаг в глуши.
Но уютно здесь и чисто,
И народа ни души.
У стены стоит прилавок.
На него он бросил взор.
Ниток, ленточек, булавок,
Разных пуговиц набор.
На стене висят фуражки,
Шляпки, кепки из сукна,
К ним приколоты бумажки
И фломастером цена.
В уголке журнальный столик,
Сороковки тусклый свет…
«Для меня,- вздыхает Толик,
- Здесь товару точно нет»,
- Как же так? – раздался голос.

Повернулся. Старичок
В кацавейке, редкий волос,
Губы ниткой, нос крючок.
И глядит он как-то странно,
Глазом чуть кося одним.
Не агент ли иностранной
Контрразведки перед ним?
Толик наш заменжевался,
Губы молча пожевал
И спиной к дверям подался.
Вроде не туда попал.
- Я прошу у вас вниманья!

К стойке Толика подвел,
Где висели в ожиданье
Покупателя из сел
Куртки старого пошиба
И штаны для стариков.
Толик буркнул:
- Нет! Спасибо!
Я к такому не готов!
- Погодите! Погодите!

И старик за локоток
Взял его.
- Ну, хоть возьмите
Что-нибудь на пятачок!

Толик локоть отстраняет.
«Что еще за детский сад?»
Дверь наружу открывает.
Постоял… Шагнул назад.
Старичок чуть-чуть не плачет.
Венчик встал над головой.
- Ну, и что всё это значит?
Ведь товар не ходовой.
Кто возьмет вот эти куртки?
Только бомж и эскимос.
Ты бы, дед, все эти шмутки
На помойку бы отвез.
Торговал бы лучше водкой,
Чем торчать тут задарма.
Там же заработок четкий!
Век прожил, а нет ума.
Вот моя кума, к примеру,
Так на водке поднялась!
Мужа бросила, Валеру,
И в столицу подалась.
Приезжала к нам в деревню.
«Мерседес», шофер-лакей…
Сколько листьев на деревьях,
Столько золота на ней!
Ладно, батя! Не обижу!
Я ж крестьянин, не злодей.
Хоть здесь нужного не вижу,
Так и быть, дам сто рублей!

Протянул ему купюру…
Пусть хоть купит молочка!
А не то загнется с дуру!
Что возьмете с дурачка?
- Благодарствуйте, товарищ! –
Говорит старик-чудак.
- Деньги только за товары
Я беру, не просто так.
- Ну, тогда… Ну, что же, старый!

Палец по стеклу ведет.
- Дай мне пуговиц две пары!
Для хозяйства всё сойдет.

Сунул пуговицы эти
Он в карман и вышел вон.
Старики – они, как дети,
Им не писан наш закон.
Сделал все свои покупки,
Водкой сумку нагрузил,
Для жены своей голубки
Сковородку он купил.
«Сколько лет уже подарков
Ей не делал!» - думал он.
Сел в автобус. Тесно. Жарко.
Позевал. И сразу в сон.
И почти до переезда
Продремал. Глаза открыл.
Что ж… поездкою полезной
Он весьма доволен был.
И Галинка сковородку
Похвалила:
- Молодец!
Ну, теперь блины в охотку
Буду стряпать наконец!

Дочкам сладости вручает,
Шоколадки, то да сё.
Холодильник загружает
Он бутылками. Ну, всё!
Снял парадное. В сторонке
Сигареткой подымил.
Натаскал воды с колонки,
Быстро баньку растопил.
А пока топилась банька,
Сделал он бензопилу.
«Вот теперь попарюсь дай-ка
Да помоюсь – и к столу!
Отведу сегодня душу
За всё лето – ё-моё!»
А жена относит мужу
В баню чистое белье.
Дверь открыл, обдало жаром.
Он решил парку поддать.
И давай в азарте яром
Тело веником хлестать.
Красный весь, как флаг советский,
Выскочил из бани он.
Улюлюкая по-детски,
В огород бежит в баллон.
Прыгнул в воду ледяную.
Пар клубится. Благодать!
Как попаришься, в такую
Воду надо залезать.
А потом опять в парилку
И опять себя лупить.
Сдвинул шапку лишь к затылку,
Чтоб мозги не смог не сварить.
Он в предбанник выползает,
Растянулся на скамье.
Баня тихо остывает,
Чтобы вымыться семье.
А потом помылся Толик.
Легкость в теле – хоть летать!
А теперь уже за столик,
Чтоб законное принять.

Он трусы надел в цветочек
(В плавках не любил ходить).
Ну, пора-пора, дружочек,
Душу сверху оросить!

Галка борщ уже сварила.
Он заходит. В тот же миг
Стол для ужина накрыла.
Пусть расслабится мужик!
- С легким паром! – чуть не хором
Прокричали, как должны.
Отдуваясь, словно боров,
Он проходит.
- Дай штаны!

Галя, сложенные втрое,
Извлекла штаны на свет.
Надевает. Что такое?
- Галка! Пуговицы нет!
- Ой, сейчас пришью!

Иголку
С ниткой Галя достает.
В трельяже глядит, на полку.
Пуговицы не найдет.
То большие, то, как кнопки.
Ну, никак не подобрать.
Позабыв про борщ и стопки,
Толик начал психовать.
Всё же курица – не птица.
На жену он обозлен.
Уж готов заматериться.
Тут – бабах! – и вспомнил он.
- Ну-ка! Ну-ка!

Лезет в куртку
И покупку достает.
Покупал-то вроде в шутку,
А понадобилось вот!
Галя пуговицу быстро
Пришивает и бежит
Вновь  на кухню.
Как министра,
Обслужить его спешит.
Хоть не бил ее ни разу,
Не старался воспитать,
Но привыкла быстро, сразу
Прихоть мужа исполнять.
Так учила ее мама:
«Мужу надо угождать.
И не нужно быть упрямой,
И характер свой казать».

Сел за стол. Наполнил стопку.
Хлобыстнул и побледнел.
А потом согнулся в скобку,
Покраснел и захрипел.
- Что с тобой? – летит Галина.

Ойкать стала, хлопотать.
Дорогая половина
Ей не может отвечать.
И надув шарами щеки,
Покраснел весь, сам не свой,
Рот раскрыв, изверг потоки
Прямо на пол под собой.
- Отравили! – завопила
Сердобольная жена
И бежать собралась было
Уж до фельдшера она.
- Погода ты егозиться! –
Прохрипел он.
- Ну, дела!

А пока ходил он мыться,
Всё на кухне убрала.