Чехов

    Высоты духа были не для Чехова, это точно, но низины и абсурды её он прожил как художник.
    У Чехова можно найти сотни жизненных бессмыслиц и тысячи её подлых мелочей в виде банальных мелочностей - Чехов это художник мелководья человеческой жизни с последним причмокиванием её неудовлетворённых губ - "а жизнь то всё равно хороша"...
    Пляж, приобретённый Чеховым на крымском берегу - маленький, скорее пляжик, чем пляж, пейзаж, открывающийся с него - миниатюрный. Это не случайно, а вполне феноменально - то есть само за себя говоряще - Чехов талант миниатюр. Море со всей его всеобъелемостью и мощью не для него, самое большее, что удаётся Чехову в природе это степь. Воспевать море - удел других художников. Хотя Чехов довольно долгое время проводит у моря, моря у него нет. У него есть житейские истории людей, приехавших на море, например у него есть "Дама с собачкой", однако само море полностью отсутствует. "Дама с собачкой" - весь его шторм.
    Чехов - художник без идей. И пусть это звучит для чьего-то уха кощунственно, художники идей это Толстой и Достоевский - один титан, второй "болезный" за всех, Чехов вообще не водится в их области. Кроме того, Чехов и не романтик как Грин. "Алые паруса" никогда не приплывут в мир Чехова.
Но быть может возможно сравнение с Гоголем? В каком-то смысле, да, но ведь Гоголь всё делает страшным, мистическим, ужасным и таинственным - у Чехова так не получается. У Чехова получается без дополнительного плана, дух ни с какой стороны не терзает Чехова - ни величия, ни мощи, ни терзания, ни болезни, ни ужаса. Только художественные сводки новостей, прописанные гуманным языком любителя человечества.
    О банальном - по-человечески - вот что такое Чехов по существу.
Маленькие формы, слепленные в детской песочнице нашей рядовой жизни - куличики и лепёшики наших чувств - скорее обрывки чувств, куски страстей, части эмоций - вот это всё, что летает, вспархивает, вертится и бессмысленно исчезает за следующим поворотом, вся эта "горькая", летучая смесь... Не сделать ли её радужной? Но она никуда не ведёт. Плещется только в человеке, топит его.
    Фон мини-хаоса в человеке, на поверку оказывающийся отнюдь не безобидным - он постоянно куда-то встроен, от чего-то зависим - встроен в банальные правила и распорядки, прикреплён к неудавшейся, несложившейся жизни и потому бесперспективен изначально.
    Чехова только начинаешь читать - уже тоска. Вот же человек перед тобой - вроде бы живой - описан сострадательно, внимательно, но не видно почему-то человека - не видно никакого экзистенциального выхода. Как же так - мы привыкли, что экзистенция и есть существование, а существования то полно в чеховских героях, они все несомненно существуют, они что-то делают, куда-то движутся, у них есть паспорта, имена, костюмы, но что у них есть ещё? Эти маленькие, почти незаметные колебания души? Которые Чехов пристально рассматривает в огромную увеличительную лупу - отражает в своём пенсне и делает зримыми?!
    Чехов - это последнее дыхание жизни в погибшем человеке.
Это человек как пустая, старая комната, в которую ветер иногда заносит пыль, пыль взвихряется и блестит на солнце, сквозь тусклые окна и дверь пробивается свет. И такая от этого тоска щемящая, невыразимая, но нет тут никакого страха, страшно тебе будет только если ты понял, что действительно узрел.

    Не в существовании находит себя человек, а в экзистенциальном броске. Если этого броска нет, он не удался, не получился, возможности его совершить минимальны, ничтожны - мы мельчаем, нисходим на нет, теряем смысл существования. Мы существуем, но существуем уже бессмысленно. Потеряв главное, мы либо осуществляем его подмену - утверждаем что так всё и должно быть - и абсурд, и бессмыслица и нигилизм, либо и вовсе не замечаем что с нами происходит. И вот это последнее состояние - крайне жалкое. Жалкий человек - "герой" Чехова.
    Не потому что Чехов хочет нам сказать, что человек жалок, а потому что он хочет сказать - как много жалких людей я вижу перед собой. Как часто они попадаются мне, художнику.
    И в жалком человеке течёт жизнь - рассказывает нам Чехов, - и жалкие люди существуют, ведут существование. Жалкое существование. Эту тему, когда-то со своей стороны уже цеплял Достоевский - не является ли жалкое существование человека злом? И отвечал утвердительно, хотя и не однозначно, не прямолинейно. Чехов пришёл сказать об этой же теме - отдельно, пристально, крупно. И дать свой ответ. Вот эти искры существований в погибшем человеке - что они? К чему они? И зачем?
    Человек умер, а ногти растут. Также и в невидимом, духовном плане.
Для чего он дышит, если его уже нет?! Зачем плачет? Подлинно ли его страдание?