Кислородное голодание

Россия ждёт, заквашен творог свары.
Летят к чертям матрёшки, самовары,
квасная плесень с жирностью попов.
Есть новый шанс по прихоти веков.
Так каждый раз, у века на изломе
мы видим, как возможность, что-то кроме
той мерзости, приевшейся как пот.
Застряв в грязи, ложиться под капот
никто не хочет, лишь к рулю прорваться.
Давай, Василий, некуда деваться.
Нам надо миновать сей перевал.
Там в небе как-то тучи встали хмуро.
От Ладоги до берегов Амура.
Фурычит ли Камчатский распредвал?
До северного моря, там где Беринг
искал, должно быть, светозарный берег.
Пойди-врубись, что немцу хорошо.
Какая темень. Ложь сгустила сопли.
Детей и женщин жалостные вопли.
Канючат псы:"Хозяин, дай ещё."
Но нет хозяев, некого бояться.
Заткнулись бы кликуши и паяцы
фрондёрствующих на паях бригад.
Нет государства. Институты - липа.
Есть только люди лгущие друг другу.
И эта ложь так непреодолима.
И все мы вечно бегаем по кругу.
Ну где он? Где он? Где он, тот который?
Ты, что спросил, ну, делай шаг вперёд.
Особый фырк любителям повторов,
так суетящимся под этот самый год.
Не хватит ли вам обжираться хреном
и тупо провоцировать рефрены?
Я утверждаю: Двадцать пятый год.
Он поворот к тому, что будет после,
сейчас пока Вованчик посидит,
а вся мразота будет дальше грабить.
И что потом? Потом ещё виток.
За  тридцать шесть идёт повтор реальный,
Россия снова сделает глоток.
Вдох, выдох. Тридцать шесть. Полёт нормальный.