300. Она

Одиночество — дело почти что семейное,
мое сердце дрожало —
ужасно
ничейное,
я дрожала сама
до никчемности
глупая,
молчаливая — страшно,
до абсурдности грубая.

Не дрожал же никто —
безразличные толпищи.
Я курила в пальто
на заброшенном кладбище.
Свое тело гоню
на забытую изморозь.
То, что я полюблю,
мне, похоже, привиделось,
то, что ты позабыл,
в воскресение встретила
эту мысль. Застыл
от того, что я бредила.
От того, что в огне
полыхали больницы.

Как же сладко тебе
без меня
веселиться.

Выселяться пора
и вернуться в работу.

А ты знал, что Она
застрелилась в субботу?

Не дрожал же никто!
Молчаливые улицы.
Мои чувства — в окно,
твои дамы — все умницы.

Ведь семейное дело — пребывать в одиночестве,
быть нулем на работе
и бездарностью в творчестве.

Не любил же никто!
Равнодушное сборище.
Мне давно суждено
превратиться в чудовище.

Безразличные толпищи,
молчаливые улицы,
равнодушное сборище!

Продолжая сутулиться
к четырем ты не спишь
и мечтаешь о встрече.

Но теперь ты молчишь
и ни капли не легче.