Populus iste

    [ред. 17 июня 2017]

***
    Я был лучше своего поколения. Хотя бы в нравственности взглядов. Когда кумирами «современности» были Хованский и «Оксимирон», моими неизменно оставались Иосиф Бродский и Анна Ахматова. Я чувствовал голос совести, ощущал святой дух морали. Оттого мне вскоре пришлось научиться молчать, как колдуну, живущему на отшибе. Да, я был окружён настоящими идиотами. Моё поколение ни во что не верило, кроме власти денег и популярности, моды, наглости, силы «кромешного мира». Если бы кто-то в такой компании сказал неоднозначное «Бог», на него бы просто косо посмотрели, стали бы относиться с недоверием, вообще перестали общаться. Я такой ошибки не совершал, лишь вёл наблюдения со стороны. Наверно, в современном мире синонимом слову верующий является «прокажённый». Но я до сих пор не понимаю, как можно не читать книг, не искать ответы. «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Мёртвые души»… конечно, никто из них этих книг не читал, великих русских книг. Я же не прошу «золотых гор» и «молочных рек», то есть прочесть «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше, «Summa Theolo qica» Фомы Аквинского, либо «Божественную комедию» Данте.
    Да. С годами лучше понимаешь мироощущение Сократа: «Есть лишь один бог — знание, и лишь один порок — невежество». У меня был Бог. Я был лучше своего поколения.

***
    Я живу не в греховное, а лишь в смешное время. Здесь, в пределах Третьей звезды, где можно дёшево жить, но умереть — стоит очень дорого. Где счастье — соблюдать ту самую моду дегенератов, быть как все, потратить больше, иметь ещё больше, до бесконечности. Где лучшие друзья — полезные знакомства, а возможность обрести семью — «пожизненная каторга». Всем нужны обыкновенные телесные прельщения, одноразовые связи. И все блаженствуют. Радость и горе теперь пустые слова. Увы, это мой мир, островок скорби, где настоящие ценности — удовольствие: табак, алкоголь, умильная доза, продажная любовь, наигранный престиж, завышенная самооценка.

***
    Мы смеёмся мало, слишком мало, зато плачем по ночам. Именно потому, что никому не нужны, да и считаем слёзы признаком слабости. А мы ведь невыносимо слабые! Такие хрупкие, мелочные, лживые и фанатичные. Мы ходим на свидания только для оправдания трусости нашего сердца, мы, убогие романтики, прячем за соломенными душонками суть раба и тирана одновременно. Мы не верим ни в Бога, ни в дьявола, тоже мне... пророки, гнилые еретики! А те, кто «якобы верит», скорее похожи на сумасшедших, опять же, фанатики, криворукие богомазы. Да. Мы строим бесчисленное количество церквей, в которые никто не ходит, но почему-то некоторые «свечконосцы» при этом разъезжают на мерседесах, носят часы «Breguet» за 36 тысяч евро.

***
    Носим символ смерти на груди и гордимся этим. О, какие же мы гордые! Ничего не стоя, любим набивать себе цену, цепляем на несносные башечки нимбы и золотые лавры, о, Боже, цезари недорезанные, пожалуй, на царствие таковых бруты даже бы не позарились. Смешное и грустное, одним словом, двуличное время.

***
    Мы разучились любить, славянское милование «умники» с высшим образованием, но не имеющие за душой ни копейки, заменили на «быт» и «секс». Так и живём, не видя дальше своего носа, распухшего от дилетантского вранья. Шушукаемся за спинами, злословим, думаем, что это комераж, нет, это безработность языковой мышцы. Да. Сейчас все знают английский, хотя в лексиконе используют только «менеджер» и «окей», а слово «language» читают как «лангуаге». Что тут скажешь… гении-лингвисты! Беззаботные властители языка. До злата жадные, но не до слов. Ну конечно! О чём речь! Если задуматься, зачем мздоимцам или лихоимцам большой словарный запас, вполне достаточно «дай», «мало», «хочу больше». Это все, все мы. Не просто продажные «твари дрожащие», — подлые «понтии пилаты» с образованием сантехника.

***
    А как иначе, когда у семьи нет денег на хорошее образование, нет времени на детей. С помощью нетрудных, на первый взгляд рациональных вычислений, отцы решают, что легче купить сыну телефон, планшет, то есть потратить от пяти, максимум до десяти тысяч, но не губить «личную свободу». И матери потом жалуются на евреев, американцев, масонов, в конце концов, на государство, что их сыновья имбецилы. Ой, какая же вина! Должно быть правительство, ну всякие там чиновники, депутаты, министры — «лица необщим выраженьем», правда музы скорее «восьмого круга», да, их всех сильно заботит народ. А как же!.. Приведу всего один пример из истории, вот дневник Николая II:

                2-го марта. Четверг [День отречения]
    «Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц[иал]-дем[ократическая] партия в лице рабочего комитета. Нужно моё отречение <...> В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!»

    А теперь первая строка из записи следующего дня:

                3-го марта. Пятница
    «Спал долго и крепко. Проснулся далеко за Двинском. День стоял солнечный и морозный…»

    «Великий царь», что сказать, так беспокоится за страну. Я не имею в виду, что лучше там всякие Ленин, Хрущёв, Горбачёв, не дай Боже, и так далее, более печально, что мы скоро станем такими же «великими».

***
    Что может необразованный человек? Написать стих? Сочинить роман? Быть самокритичной личностью? Ну да, ну да. Век забвения, когда сервисы «ВКонтакте», «Одноклассники», ещё, к примеру, «Steam», заменили библиотеки. Подростки уже давно не уважают учителей, школа теперь не «второй дом», а первая тюрьма.

***
    Как крик отчаяния — глупая попытка отгородиться от мира, не читая, не молясь, не чувствуя волю к жизни. Это большинство, мы, мешки с органами и костями, это мы, люди. Мы ненавидим всех и вся, не умеем любить. Забываем о привязанностях, становимся мизантропами. Мечтаем плоско, дышим звёздами, но выдыхаем гарь. Увидев луну, завидуем, ругаемся, часто уродливо улыбаемся, выворачивая нутро.

***
    Мы боимся ходить к врачам, ведь стоя в очереди с сахарным диабетом… или больным сердцем, наверняка станет гораздо хуже. Невольно приходят мысли, что сумма всех таблеток за жизнь одного хорошего человека стоит больше, чем чья-то другая непрошеная жизнь. К концу этого столетия точно потеряется стоимость жизни, то есть утвердится, обязательно утвердится…

***
    Порой стоишь на остановке и видишь: мёртвые души, абсолютное множество, все семьдесят два легиона. Уткнувшись в телефоны, тухнут, как тоненькие восковые свечки, не чёрного, не белого, а безвкусного хмурого, незаметного серого цвета.

***
    Но эту краску примерять на себя не стану, я сам слишком часто прожигал жизнь, я — маленький человек моей великомученицы — любимой родины и случившегося государства. Как заметил бы И. Кант, a posteori, эта жизнь, в которой так мало места порядочности и благоразумности, святости и вере, даёт изящные и огромные просторы, при этом, откладывает средства. Таким образом, миром правят не деньги, а атеисты, в крайнем случае — агностики. Но ведь… у меня был Бог. И вот теперь, став, как мне кажется, слегка мудрее, я точно знаю… я был лучше своего поколения.

***
    О, Всевышний, я слишком сильно обращаю внимание на пороки, а это бывает тщетно, бессмысленно, но тем, кто слышит мой зычный голос, вот крошечный завет: посмотрите на небо, осознайте, что Божий дар — чистосердечный. И есть добро, есть добрые слова, которые нужно кому-то сказать, близкому, любимому человеку. Скоро его не будет. Скоро не будет нас. И всё, что возможно, что необходимо — ценить нашу несчастную счастливую жизнь…

Гончаров А.С.
2017