Эта скучная моногамия?

Знаете, есть такие мужчины, которые своей моногамностью способны достать окружающих гораздо больше, чем любой Дон Гуан своей полигамностью. Вот они так уверены… Ну, знаете, это такие фанатики, как у Моэма в рассказе «Дождь». Есть мужчины, которые просто любят только одну женщину. Но хорошо ли это? Я не знаю. Наверное, хорошо, если кто-то нашел свой абсолютный идеал. А если при этом ты не видишь ничего другого и не способен замечать ничего другого, то я не уверен, что это хорошо. Другой вопрос — надо ли обязательно изменять жене? Конечно, я ничего подобного проповедовать не буду. Но мне очень нравится формула Стивена Кинга: «Сидящий на диете имеет право просмотреть меню». Понимаете, можно любить жену, но увлекаться, любоваться, восхищаться остальными, и в этом не будет никакой драмы. <…> Есть определенная суженность в том, чтобы воспринимать единственную женщину, а всех, кто воспринимает больше, считать развратниками и подонками. Вот я очень не люблю ригористов и моралистов таких. Я люблю людей, которые подлостей не делают. Вот этих я люблю. Пожалуй, влюбленность, которая «повелительней [слаще] звука военной трубы», по Блоку, — это то состояние, которое необходимо, это творческое состояние, это все равно что вдохнуть действительно чистый воздух.

Дмитрий Быков, блог в фейсбуке

Меня лично Быков не удивил своим высказыванием. Я сразу юного Гребенщикова вспомнила:

И стареющий юноша в поисках кайфа

Лелеет в зрачках своих вечный вопрос,

И поливает вином, и откуда-то сбоку

С прицельным вниманьем глядит электрический пес.

Где электрический пес — друг человека интернет, а вечный вопрос: тварь ли я дрожащая или право имею — любить направо и налево?

Аппетит приходит во время еды

И неудивительно, что приходит на ум Моэм. В рассказе как раз хорошо и точно вырисовывается противостояние разных взглядов на вопрос. Туземное полигамное мышление спокойно относится к обнаженному телу, сексуальные связи здесь почти случайны, а чувственные удовольствия злом не считаются.

Ничего не напоминает? Мы пытались завоевать и «отмиссионерить» туземцев, а в результате они нас незаметно победили. В этом смысле полигамность в современном мире — такая же туземная вещь. Первобытность, глубинная притягательность тела и наслаждения оказывается для многих людей обстоятельством непреодолимой силы, природным катаклизмом, внутренним «сезоном дождя». Как и в рассказе Моэма — помните, чем он заканчивается? Вдохновенная проповедь миссионером воздержания и моногамии разбивается о могучую силу сексуального влечения.

Соблазн действительно велик. Отсюда и новозаветный запрет даже смотреть на чужую жену с вожделением. Почему? Потому что аппетит приходит во время еды. Просмотрев меню, захочется отведать блюдо. Вожделение разгорается по мере погружения в пламя, так сказать. В результате единственный старый проверенный способ не увлечься — это не поддаваться на такие лукавые речи о невинности взглядов и влюбленностей. Хочешь не упасть — ходи ровной дорогой, не сворачивай на улицы красных фонарей. Ибо слаб человек. Если даже благие намерения перевоспитания грешницы привели того самого миссионера у Моэма к падению, что же говорить о намерениях не совсем чистых и честных?

Любовь до гроба и новые социальные реалии

Сегодня люди все больше живут без ограничений в плане морали. Почему? Да вовсе не из свободолюбия или романтики. Просто экономически семья не выгодна. Экономический рост поддерживает не семья, не воспроизводство населения, а роботы. Поэтому если раньше семейное дело было экономически обосновано и социально поощрялось, то сейчас это государству практически не нужно. Отсюда полигамия, чайлдфри, нетрадиционные гендерные предпочтения. Интересно, что все это не просто расцветает пышным цветом, но требует и своего обоснования. Его-то и осуществляют и обслуживают такие чуткие к моменту публичные фигуры, как Дмитрий Быков.

И я не говорю, что это плохо. Это нормально. Есть люди, у которых развито чутье на такие вещи: они первыми «просекают фишку», видят тенденцию. Они первые забрасывают удочку и проверяют, ловится ли рыбка на этот крючок.

Интересно, что так называемый творческий человек (поэт в особенности) издавна считался существом более свободным, чем обычный человек. Ему всегда позволялось чуть больше — браков, связей и романтической любви. Быков, кстати, даже не называет это любовью — он четко определяет: речь идет о невинной влюбленности. Необязательно грубо изменять. Просто подстегнуть чувства, полюбоваться со стороны, почитать меню, так сказать.

Однако комментарии к этому его посту в фейсбуке демонстрируют: пока еще рано. Не готов русский человек так просто сдать позиции и расстаться со своими представлениями о том, что хорошо, а что плохо. Большинство в продвинутой социальной сети считает, что семья необходима человеку, что существует семейное счастье — то самое счастье в личной жизни, которого до сих пор желают на день рождения как лучший подарок. А для такого счастья нужна верность, целомудрие и любовь до гроба. Ни много ни мало.

Многочисленные любовные связи такого счастья не обеспечивают — только минутное наслаждение, только хардкор — во всех смыслах. Потому что человек устроен гораздо сложнее, чем любой самый совершенный робот. Мы не просто функционируем, мы испытываем чувства и эмоции, близость и привязанность. Любовь — это самое сильное переживание, от которого невозможно так просто отказаться. Как и разменять его на чечевичную похлебку новых острых ощущений.

А что такого?

Что же такого страшного может произойти, если изменить мужу или жене? Почему такой строгий запрет на измену наложила Церковь? Это вопрос элементарной дисциплины или все-таки необратимых изменений в самом человеке, которые затрагивают его душу?

Очевидно, что с человеком происходит ровно то, во что он верит. Если туземцы вуду верили, что их может убить шаман одним заклинанием, с ними это и случалось. Если человек верит, что совершает страшный грех, который его разрушает изнутри и за который его ждет геенна, он ее может получить еще при жизни. Но каковы тогда последствия для нашего современника, если его Бог давным-давно умер?

Часто со стороны люди, которые нарушают заповеди, выглядят вполне благополучно. Они спокойны, счастливы и преуспевают. Чем это можно объяснить? Только ли верой и неверием? А так ли уж хорошо внешнее благополучие без внутреннего? Ведь мы не можем знать, что творится у человека в душе.



Мне лично это и важно: внутреннее состояние человека, совершающего нечто, выходящее за рамки человеческой морали. Помните «Преступление и наказание»? Раскольников смог убить старуху, но тот персональный ад, в который он погрузился, не оставлял сомнений в греховности и недопустимости этого поступка. Не думаю, что сегодняшний молодой человек так уж далеко ушел от героя Достоевского. Да и нынешние талантливо снятые фильмы и сериалы очень наглядно показывают, что происходит с человеком, изменяющим своей жене (или мужу). Да, он чувствует угрызения совести, как бы свободно ни мыслил. И последствия измены для психики, для отношений в семье бывают крайне разрушительны. Можно ли жить дальше вместе после такого поступка? Этот вопрос до сих пор волнует нас по-настоящему, и каждый отвечает на него сам.

Моногамия не навсегда?

Я не собираюсь здесь учить и проповедовать. Не мое это дело. Я просто хочу напомнить: традиционные ценности подвергаются переосмыслению не на пустом месте, к этому подводит нас сама жизнь — культура, мораль, экономика. Меняется отношение человека к миру. Мы начинаем искать себя в новом космосе, пытаемся занять свое место. И оказывается, что в этом новом мире человеку вроде бы никто не нужен — этот «тяжкий груз» в виде мужа, жены, детей, да и вообще человечности. В этом смысле те, кто сегодня выступает за верность и моногамию, оказываются в роли безумно непрактичной (и даже неприличной) архаики. Пока еще нас достаточно много, мы еще держимся. Но надолго ли?