Под снос

Дети сталинского дома
За решёткой, как в тюрьме.
В их рисунках голубому
Предпочтён уж жёлтый мел.

Среди них играет ловко,
Всех прекрасней и живей,
Карекудрая головка.
Арки яркие бровей.

А в глазах её огромных
Любопытства глубина.
«Что за мальчик за забором?»
Мамин взгляд – кирпичный знак.

Это мальчик из хрущёвки.
Он любил бы жёлтый цвет,
Но лишь рыжие обломки
Предлагает парапет.

Он едва услышал имя,
А уж пишет с ним пример.
И решенье очевидно:
Сердце крупное без стрел.

Дом снесут, и он уедет.
Через много-много лет
Он знакомую в ней встретит,
А она в нём – как-то нет.

Карекудрая девчонка
Выйдет лохмы выпрямлять.
А его каким же чёртом
Занесёт сюда опять?

В шесть им велено расстаться,
Где она взрослей на вид.
А теперь ей восемнадцать,
Он – «под тридцать и небрит».

Как бы ты оторопела
От названия на «ты»!
Только спросит он несмело:
«Где я здесь куплю цветы?»

«Вы – купите, где хотите.
Магазин есть за углом».
Он осмотрит Путин-Сити,
Высоченный новый дом.

Где же там стоял тот домик,
Что на свете всех родней?
Как жилось ей среди строек
За забором тысяч дней?

Ей вздремнётся у стилиста:
«Кто он? Море?.. Детский сад?..»
Но прогонит мысли быстро
И посмотрит, как лежат

Эти волосы, мечтая,
Как сияет средь друзей…
Платье долго выбирая,
Будет видеть, как на ней

Драгоценности искристы!
Из высокого окна
Леди выглянет: стилистка!
Как ни странно, не одна!

Вся идёт, букет аляпист,
Как и весь её наряд.
Только он с ней. Не узнать тут
Невозможно – час назад!