Давай поедем в город...

         Незаметно подкрался октябрь, дни стали прохладней, но еще солнечные, душистые. Вечерело. Аллея, где я сидел на скамье под кленами, была усыпана желтыми и багряными листьями, сквер медленно погружалась в сумерки. Куда-то торопились прохожие - бежали, не замечая, как гаснет еще один безымянный день. Приближение сумерек, отчего-то всегда навевают на меня грусть. Вот и тогда мне взгрустнулось, и я вспомнил строки:

Давай поедем в город,
Где мы с тобой бывали.
Года, как чемоданы,
Оставим на вокзале.

        Боже мой, до чего же прекрасные стихи! О, как бы я хотел вновь очнуться с тобой в этом городе! Городе нашей юности, где когда-то жили надежды и мечты. Где все было связано нашей любовью...

Года пускай хранятся,
А нам храниться поздно.
Нам будет чуть печально,
Но бодро и морозно.

        И нам было бы печально... Немного, но печально - годы... А что годы, когда до сих пор душа не чувствует этих лет, все еще молода? Разве прошлое умирает? Нет, оно всегда с нами, оно никогда не становится прошлым, если даже в душе у тебя дождь и слякоть...

Уже дозрела осень
До синего налива.
Дым, облако и птица
Летят неторопливо.

         Да-да. Вот и у меня над головой тогда кружились желтые листья, медленно падая, цеплялись за воздух. Стыдливо обнажались деревья, уже веяло холодом, и низкое, дождливое небо оглашалось печалью...

Ждут снега. Листопады
Недавно отшуршали.
Огромно и просторно
В осеннем полушарье.

И все, что было зыбко,
Растрепано и розно,
Мороз скрепил слюною,
Как ласточкины гнезда.

         Скоро ноябрь... Первый снег - и впрямь станет так широко, просторно, светло... Такое чувство, словно омывается душа, начинает бередить некогда уснувшие надежды, и все сильней, томительней зреет какое-то необузданное желание - жить... жить... и  ж и т ь!..

И вот ноябрь на свете,
Огромный, просветленный,
И кажется, что город
Стоит ненаселенный,-

Так много сверху неба,
Садов и гнезд вороньих,
Что и не замечаешь
Людей, как посторонних.

           Именно, именно так... В какой-то момент вдруг начинаешь ощущать единство со всем вокруг; близость, родство со всеми. И тут... Какой ужас! Словно молния поражает меня. Я спрашивал себя: "Неужели раньше ты этого не чувствовал, не видел, не знал?" О, как бездарно я жил, как был слеп...

О, как я поздно понял,
Зачем я существую!
Зачем гоняет сердце
По жилам кровь живую.

       И я!.. О Господи!.. Как непростительно поздно, очень поздно! И теперь уже ничего не вернуть... Нестерпимо жаль, что раньше не понимал... Как унизительно обошелся со своей жизнью. От кого я оберегал её, зачем? Отчего не давал воли чувствам, почему не делился любовью, нежностью с теми, кто нуждался, будучи рядом? Отчего, скажи мне... Зачем!?

И что порой напрасно
Давал страстям улечься!....
И что нельзя беречься,
И что нельзя беречься...

         Прости меня, жизнь! Какая жалость, что я часто не позволял тебе делать милые глупости, оберегал тебя, думая только о себе... И все ради призрачного покоя... Эх, начать бы все сызнова!..