На чай

   Нина любила гостей.  Любила когда приходят взрослые, любила, когда приходят маленькие.  В эти моменты она не чувствовала себя одинокой. Хотя, как можно быть одинокой в большой семье? Оказывается, временами, можно.  Двое детей, совсем ещё малышей, заботой о которых и была занята Нина целыми днями, ещё не умели разговаривать. Для того чтоб слышать речь, Нина включала телевизор. Телевизор говорил для Нины, Нина разговаривала с детьми, а дети в основном молчали. Нина шутила, что если она вдруг заговорит с телевизором, то это "первые признаки".
   Муж - Андрей, всё время работал.  Он работал дома: чинил разную звуко и видео аппаратуру, телевизоры, мобильные телефоны, пылесосы, миксеры, фены и всё остальное, что поддавалось починке. А потом уходил на работу, где опять работал, только уже механиком-наладчиком. С деньгами в семье было трудно.
    Гости - маленькие, соседские - приходили часто.  Они с удовольствием играли с детьми Нины. Их ничуть не смущало, что детишки лепечут только на своём "масюковом", одним им понятном языке. Дети затевали игры, то в прятки, то собирали, то разбирали конструктор, то бегали друг за другом около дома, поливали цветы в палисаднике, играли в куче песка, катались на трёхколёсном велосипеде.   Вместе им никогда не было скучно. Нина, же в  это время успевала много чего по хозяйству. А потом, переделав все дела, с радостью угощала детей шарлоткой и компотом с черешней. Они налетали на угощение как воробьи, с шумным щебетом звонких голосов и оставляли после пира только горки черешневых косточек. Бывало, Нина включала песенки из детских мультфильмов. Тогда дети прыгали и скакали, резвились, показывая, как хорошо они умеют танцевать. В такие минуты Нина бывала счастлива.
   Взрослые приходили реже. Болтали о детях, о работе, пили чай и снова разбегались по своим взрослым делам. По выходным, часто приезжали друзья - Костя и Алла со своим сыном Сашей. Шустрый Саша без проблем находил общий язык с детской компанией и принимал участие во всех играх, которые затевала детвора. 
   Костя с Андреем, как правило, копались в Костином автомобиле.  Чинили, налаживали, подстраивали, работали над уменьшением расхода топлива. Из гаража их можно было выманить только на чай и пирог, который обычно привозила с собой Алла.  Пироги ей удавались на славу. Нина каждый раз думала, вот подрастут немного её дети и тоже надо углубиться в недра кулинарных рецептов и обязательно "сотворить" своё фирменное блюдо. А пока, за ежедневными заботами, она в основном готовила, так сказать, на скорую руку. Кулинарные изыски требующие времени, возни и душевных порывов были ей не под силу. Поэтому она всегда с восхищением смотрела на Аллу.
   Да, и не восхищаться Аллой, было действительно невозможно. Она была умелой хозяйкой и просто красивой женщиной. Точёная фигура, лебединая шея, покатые плечи, гордая осанка, осиная талия - вполне могли бы принадлежать знатной даме из прошлых веков. Миловидное лицо с большими карими, как бывают у лошадей, глазами, с такими же огромными ресницами и ровно подстриженной чёлкой. Всё в её внешности было прекрасно, природа не допустила ни одного промаха, ни одной ошибки. Ну, просто само совершенство.
   Нина радовалась возможности общения. Необходимость вырваться из тишины и детского примитивизма давным-давно созрела где-то у неё внутри и в любой момент была готова лопнуть, как лопает перезревшая ягода на палящем солнце.
   Однажды за чаем Костя сказал: " Ниночка, вы такая гостеприимная! Последнее время мы у вас каждые выходные. Не надоели ли, гости хозяйке?"
   - Мы всегда рады гостям, - отвечала Нина.
   - А если гость придет, когда Андрей на работе? - продолжал Костя.
   - Я всё равно буду очень рада и напою его чаем, для хорошего гостя чай всегда найдётся.
   - Неужели, правда? А ведь я проверю!
   - Конечно, правда, приходите.
Прошёл месяц. Тёплым, летним вечером Нина гуляла с детьми во дворе, Андрей только что позвонил, что задерживается.
    - На работе аврал, недавно установленная аппаратура дала сбой, инструкции на русском нет, английский у всех на школьном  уровне, так что, любимая, похоже я тут капитально застрял.
   Нина огорчилась.  Вечер наклёвывался скучный, детям скоро спать, а ей опять сидеть одной - ждать Андрея.
   Неожиданно к ней подошёл Костя, - Добрый вечер, а я к вам, так сказать в гости...
    - Пойдём, я буду рада пригласить тебя на чай, - оживилась Нина.
Сумерки густели. Нина заварила свежий чай, подала его Косте, включила телевизор, чтоб гость один не скучал, и пошла укладывать детей.
   - Доброй ночи, - шептала она детям.
   - Доброй ночи, мамочка, до завтра, - шептали они в ответ.
Через полчаса два курносых носика мирно сопели в своих кроватках, им снились цветные, добрые сны. А Нина вышла на кухню к Косте.
   В полумраке от бубнящего телевизора, она не сразу разглядела накрытый стол. Костя, свечи, ужин на двоих - всё было горячо. Дар речи пропал, остался только слух, оторопь, оцепенение и мурашки по спине, сначала сверху вниз, а потом снизу вверх.
   Он говорил много и быстро, о том, что давно не любит Аллу, что они опять поругались, что только Нина может понять его. Он знает, как ей одиноко и готов на всё сегодня и сейчас, потому что её приглашение "на чай" уже месяц как не даёт ему покоя...
   Она вытолкала его за дверь молча, так и не обретя голос. Мысли не собирались в ответы, только в вопросы. Как он мог такое подумать? В невинном приглашении на чай, оказалось, можно услышать совсем иное. Слов не было, слёз не было, внутри Нины было так пусто, что каждый звук - хлопанье лифта, шаги в подъезде - всё отдавалось гулким эхом. Мысли не собирались, как будто внутри Нины лопнула туго натянутая струна и с этой струны, как с порванного ожерелья брызгами в разные стороны коридора разлетелись жемчужины её чувств. Любовь, доброта, преданность, вера, порядочность теперь раскатились по пыльным углам, спрятались под шкафом, откуда их было не достать. Нина чувствовала себя "в кусках" и ничего не могла с этим поделать. Так она и просидела на полу в коридоре, прижавшись спиной к холодной стене, до прихода Андрея.
   - Что с тобой, Нина? - спросил Андрей, зайдя в дом. - Почему ты здесь, в темноте? Иди ко мне, малыш. Всё будет хорошо, видишь, я уже дома, я с тобой.
   Он поднял её и, обнимая за плечи, крепко прижал к себе. Нина тряслась как листочек на ветру. И вдруг, неожиданно, из её глаз покатились слёзы, а вместе со слезами она стала бить его в грудь маленькими крепко сжатыми кулачками, её всхлипывания перешли в гневный крик, в котором каждое слово жалило осой, било наотмашь, хлестало, клеймило, жгло.
   - Как ты мог? - кричала Нина. - Как ты мог отправить его ко мне? Неужели, я хотя бы раз дала тебе повод? И надо же было до такого додуматься, устроить мне проверку, подослать своего друга... Думал, я брошусь ему на шею, повисну как последняя дура, а ты вернёшься домой и врасплох застанешь такую картину. Ну, какие же вы оба подлые, как после всего этого с вами обоими рядом жить? - Нина заскочила в ванную и закрыла за собой дверь. За дверью ещё какое-то время слышались всхлипывания, она всё плакала и плакала, и никак не могла успокоиться.
   А Андрей заварил на кухне крепкий кофе и даже закурил, хотя год назад бросил.
    - Надо поговорить с Костей, - крутилось у Андрея в голове. - Надо поговорить...
   Так закончился этот ужасный вечер, и лишь утро следующего дня принесло облегчение.
   Дни шли за днями, Нина опять погрузилась в заботы о детях, однообразие быта затянуло её, покупки, кухня, уборка, стирка всё двигалось по кругу в размеренном, привычном ритме изо дня в день, из недели в неделю.
   Звонок в дверь застал Нину за мытьём посуды. Мокрыми руками она с трудом открыла тугой дверной замок. На пороге стоял Костя с букетом желтых хризантем.
   - Это тебе, - протянул Костя букет.
Каждый жёлтый цветок улыбался, как яркое солнышко. Каждый острый лепесток колол жгучим лучом. Нина взяла букет, посмотрела на цветы и с размаху хлестнула им Костю по лицу. Жёлтый снег посыпался ему на плечи.
   - Что опять? - вырвалось у Нины.
   - Вообще - то я пришёл попросить прощения, - смиренно сказал Костя. - Прости меня, за всё что было, я очень ошибался в тебе. Я наговорил и наделал глупостей, больше этого не повториться, поверь мне, Нина, прости  дурака. Ну, хочешь, на колени встану... Только прости, прости, прости... И цветы оставь, я их тебе купил. Цветы, они же не виноваты, это только я, только я...
   - Ладно, - прошептала Нина, - но как тебе поверить?
   - Пригласи меня на чай, нет на кофе, - в знак нашего примирения. И ты увидишь, что мне можно верить, что ты не ошиблась, я же обещал, такого больше не повторится.
   Андрей открыл дверь своим ключом, не зажигая свет снял обувь и пошёл по коридору в сторону кухни, откуда слышались голоса. Он остановился в темноте коридора и увидел, как Нина с Костей на кухне пили кофе.  На столе в вазе стоял букет жёлтых хризантем. Он выглядел потрёпанным жизнью, как будто его достали из мусора, расправили заботливой рукой, поставили в воду, и каждый лепесток колол жгучим лучом, и каждый жёлтый цветок улыбался, как яркое солнышко. А Нина, его Нина была чем - то похожа на этот нелепый букет, такая же растрёпанная и улыбающаяся, кому - Андрей толком не разобрал…
   Андрей смотрел и думал о том, что совсем недавно из-за неправильно понятой фразы, глупого искажения смысла слов, он мог потерять жену или друга, или их обоих. Как важно уметь признавать ошибки, смочь попросить прощения. Как важно иметь мудрость простить. Андрей смотрел на свой хрупкий мир, и радовался, что его мир не разлетелся как карточный домик, а остался цел, сумел устоять, среди пронёсшегося над всеми ними жизненного урагана. Он радовался концу бури, в которой каждый из них был глубоко душевно ранен, но не смотря ни на что уцелел.