под развесистым каштаном...

"Под развесистым каштаном
Продали средь бела дня -
Я тебя, а ты меня..."

-

Я допиваю давно уж остывший зелёный чай,
рука дрожит, ставя на блюдце чашку.
Давай сбежим отсюда? Ты ведь мне обещал.
А пока поделись со мной горькой затяжкой.
Нас никто не отыщет, по крайней мере, в ближайший час,
мы потеряны в шторах конспиративных квартир.
Помнишь, ты говорил, что все делится лишь на нас
и на весь остальной поглощённый войною мир?
Днём с тобой мы всего лишь безликие тени,
но исчезнем, как только по крышам ударит закатом.
Мы сумеем спасти любовь, правда, сумеем?
И сожжем все плакаты с ухмылкой Большого Брата.
А над лампой лениво парят мотыльки в сигаретном кумаре.
Что ж они - как и мы, отщепенцы партии?
Значит, лампа - свеча в нашем личном храме,
а ковёр перед нашей постелью - махровая паперть.
Только здесь можно тихо друг другу шептать на ухо
про свободу, что в наших сердцах навеки,
и любовь. И порою так странно и глупо
ощущать себя на мгновенье живым человеком.
Так заботливо ты прикрываешь мне пледом колени,
узнавая попутно, мол, как, не замёрзла ли я?
А мне так изнутри горячо, что ничем не измерить,
когда губы твои нежно шепчут: "Любимая Джулия"...
Время замерло здесь, и мне так на душе спокойно,
мы ведь любим, а значит, мы не умрём...
Но вдруг голос как будто из недр: "Вы покойники!"
выжег наше дыхание алым смертельным огнём.
И в мгновение ока в святыню вломились люди,
оскверняя ее и алтарь наш с тобой громя.
И как пуля одна только мысль в голове "Что будет,
если лапы жестокой системы отнимут тебя у меня?"
Меня бьют по глазам, я теряю тебя из виду,
только собственной боли не чувствую - лишь твою.
И с трудом я кричу тебе "Уинстон, мой милый,
мне так страшно, я так тебя сильно люблю!"
А в ответ твои хрипы доносятся где-то справа,
я с трудом разбираю дробленые дрожью слова:
"Я тебя буду ждать под развесистым старым каштаном,
и любовь наша будет цвести, как когда-то цвела..."

-
Я укуталась в старый платок и направилась к парку,
и у старого дерева вдруг разглядев силуэт,
я узнала тебя - и внутри сразу все наизнанку,
словно мой воспалился от раны заживший след.
Ты - из прошлого тень, ну зачем, зачем же ты снова
появляешься передо мной, будто праведный лик?
Много месяцев я проносила на шее оковы,
но твой взгляд, как всегда, самый тяжкий из всех вериг.
Да, я помню, как были юны и наивно смелы,
как хотели вдвоём против мира всего стоять.
Но ведь нет ничего совершеннее нашей системы!
Это всем нам понятно, как дважды два - будет пять.
По сухому стволу в парке бурно шумящего древа
будто слезы, стекала и капала в землю густая смола.
"Ты знаешь, любимая, я тебя все-таки предал",
"Все в порядке, любимый, я тоже тебя предала."

-

28.02.17