о превозношении. записки паломника

 
Вечер 13 мая. В Храме Ильи Пророка завершилось праздничное вечернее богослужение. Завтра - Праздник чудотворной храмовой иконы Божией Матери Нечаянная Радость.
Хотя уже поздно, в храме остается немало людей, молящихся перед иконой. Каждый спешит рассказать о своей боли великой Заступнице в самый канун Праздника. Многие читают акафист, молча, про себя, чтобы не смущать и не сбивать людей, погруженных в молитвенную беседу с Богородицей. Многие испытали на себе чудесную помощь чудотворной иконы, приходят снова и снова, и многое по их молитвах свершается, но только то, что полезно. Ведь невозможно человеку знать, полезно ли для него то, что он просит - это ведает один лишь Бог.

Праздник Вознесение Господне - через 10 дней, и храм еще наполнен солнечной пасхальной радостью.

По центру храма расстелен ковер. Молодой работник храма Игорь чистит ковер, завершает подготовку   к празднику. Когда бы я не пришла, Игорь всегда здесь, всегда занят работой, одет просто, легок и почти незаметен, всегда доброжелателен, говорит со всеми спокойно и легко, немногословен, но всегда готов по возможности помочь - ничего лишнего и все необходимое.

На противоположной стороне центральной части храма, наискосок от иконы стоят на коленях две женщины и громко читают акафист нараспев, по очереди. Видно, что прибыли они издалека; напев их необычен, голос слишком громок и режет слух, одежда чудаковатая, лица напряженно-изможденные, в глазах - нотки экзальтации. Веет от их тоненьких, но полных решительности фигур чуже-странничеством, расколом, нездоровым своеобразием. Вот и на коленях они стоят - а ведь нельзя же до Троицы, не положено, не принято. И поют громко и чудно, и мешают всем.

Благочестивые прихожанки справедливо возмущены. Причем как громким и нестройным пением, далеким от представлений о красоте церковного пения, так и стоянием на коленях. Раздражение нарастает, однако, сами связываться не решаются, видимо боятся получить отпор (и не зря). Периодически подходит то  одна, то другая к Игорьку и жалуется, просит, чтоб дисциплину навел. Он ведь единственный здесь представитель церковной власти.

Однако он замечания не делает, продолжает чистить ковер и лишь доброжелательно-спокойно отвечает вновь и вновь: "простите, Лариса Ивановна, я замечания делать не могу", "не обессудьте, Зинаида Львовна, люди молятся,и я мешать не буду".

И вот образ паренька, раньше совсем невзрачный и незаметный, стал очень важным, добрым, мирным, и от этого потеплело на сердце.
Храни тебя Господь, Игорь!

Наверное, идти по пути смирения можно только в одеждах простоты. Там где есть простота и мир, там нет место превозношению. Так где есть превозношение и осуждение, там нет мира