Опять постель отрывок из романа

  Народные дружинники, повесив на рукава красные повязки, шатались по людным улицам. Сашка вышагивал рядом с Любой, млея от  прикосновения  к ней. Они отстали от других. Когда же очутились на безлюдной улице,  Люба  неожиданно  просунула  ему  в  ладонь горячую ладошку. 
   - Бедная Любочка, - шепнул он ей в ушко.
   - Почему бедная? – поинтересовалась она.
   - Потому что мозоли у тебя.
   - Куда  ж от них деваться… Только в отпуске  бываю без мозолей.
   Побродив  по улицам, они вернулись в пункт сбора. Сашка  битый  час  смешил  молодых дружинников весёлыми анекдотами, пока не вошёл  капитан милиции, который дежурил и, поэтому, шефствовал над дружинниками. Капитан   предложил  двум  из них  проехаться  с  ним  на П.М.Г. для проверки заявления жильцов барака на  скандального соседа. Поездка недолгая, пояснил, после которой он отпустит обоих домой. Люба подняла руку и  взяла за рукав  Сашку.  По  дороге капитан рассказал, что  на   вдовца,  не поддерживающего  нормальных отношений  с  соседями после того, как он похоронил жену, милиция устала получать всяческие жалобы. Серьёзного ничего нет, обыкновенные житейские дрязги, но жалобы надоели. Нужно поговорить с ним.  Молодых такое поведение овдовевшего мужчины если как-то и тронуло, то поверхностно: они прижимались друг к другу, и только  досадное присутствие капитана и шофёра было преградой  перед  их губами, жаждущими  близости.
  Строгая кампания вошла  в незапертую  дверь. Вдовец ужинал;  на столе  шипела в сковороде только  что  приготовленная  яичница с салом,  стояла полная бутылка водки.
   - Что ты расскажешь нам, товарищ  дебошир? Долго нервы  будешь  мотать и соседям и нам? -  не поздоровавшись, рявкнул капитан. - Встань и отвечай.
   - Вставать перед тобой, ваше высокоблагородие, я не обязан, - наполнив  рюмку   и поддев вилкой кусок сала, ответил мужчина. - Не ори, я спокойно сижу дома.
   Поведение жильца заметно  выигрывало  перед наскоком представителя  власти, Сашка даже ухмыльнулся. Это, возможно, окончательно вывело из себя капитана.
   - Вижу, что ты за фрукт… не тычь мне! - заорал он. -  Собирайся, поедем в отделение.
   Мужчина, метнув презрительный взглянув на капитана, встал.
   - Ты первый тыкал. За что в отделение? 

   В отделении милиции мужчину заперли в комнатке, с решёткой.  Капитан сел за протокол. Писал, сжав зубы, с явной  злостью. Внеся фамилии свидетелей, он  положил перед ними протокол на подпись. Люба взяла у капитана ручку с пером и ткнула её в чернильницу.
   - Ребята, вы прочтите, что  написал,  не  подписывайте  так! –   крикнул  сквозь решётку мужчина.
   Сашка склонился над листком, по щекам его поползли красные пятна.
   - Товарищ капитан, вы написали, что он был пьян и материл вас.- Сказал он тихо, однако,  вдовец услышал и двумя руками вцепился в решётку.  Сашка отобрал ручку  у Любы и положил на стол её. – Мы это подписывать не будем, этого не было.
   - Голубчик… не  зря и ты из тех мест, я знаю о тебе всё, – прошипел  капитан. -  Подожди, ударник труда, как бы самому здесь тебе не оказаться. – Он показал пальцем на решётку.
      
   Небо шелушилось сумерками, прохожих  на  улицах  стало  меньше.  Обнявшись,  пара подошла к кинотеатру. Они ещё успевали на последний сеанс. Прошли в полный зал, присели на предпоследний ряд. Герои в фильме целовались. Но Сашка сидел, как истукан, ощущая себя одиноким и беспомощным: в голове его каруселью вертелись слова капитана. «Такие фрукты, как он, не дадут мне выбраться наверх, - подумал он. - Что я ни делай,  они будут напоминать, кто я…»  Люба сжала его  руку, и стала  гладить её нежно: на экране снова воспроизводился поцелуй влюблённых, и, видимо, это возбудило её. О его состоянии она, понятно, не догадывалась и сейчас была ему  чужой. 
   После сеанса Люба пригласила  его к себе. У неё была маленькая комната в общежитии, уютно обставленная. Нашлась у Любы и бутылка хорошего  вина. Выпивая, они сидели рядом до середины ночи,  не  заботясь об отдыхе, так как впереди был выходной день. Люба льнула к нему, непрестанно поглаживала ему то руку, то плечи. Сашка отчего-то скромничал, как мальчик, пришедший в первый раз на свидание. Может быть, оттого, что она ему  нравилась.  Вероятно, об этом и она подумала, потому что улыбнулась, внимательно посмотрев на него. С улыбкой же стала разбирать  постель. Опустив голову, предложила лечь.
   - Саша, - сказала тихо, когда он снимал рубашку. -  Ты  прости,  но у нас сегодня ничего не будет.
   Решив, что у Любы женская проблема, он хоть и заволновался, когда её бок  прижался к нему, но сумел сдержать себя и продолжал лежать, руки положив за голову.  Она   вздохнула и нежно прошептала:
   - Ты не обижайся, я ведь  сразу вот так не смогу: можешь не верить, но я девушка. Понимаешь, я не хочу этим заниматься  до Загса…
   «Вот в чём дело, - подумал Сашка. – Конечно, не девушка. Просто ломается. Ну, тогда другое дело».  Он повернулся к ней и положил ладони на грудь её. Горячая, упругая! И без лифчика.  Она тихо простонала  раз, другой, а он несколько раз сжал её  горячие, как огонь, чашечки.
   - Не надо… Я не могу так… Сашенька, милый,  что ты со мной делаешь?
   Её шёпот совсем вскружил  ему  голову,  и он  впился  в  её  губы и,  с суетливой  поспешностью, стянул с неё трусики.  Она  мешала недолго,   вскоре обмякла и,  освободив  губы, задышала  неистово, при этом дрожа вся.  Он  опрокинулся  на  неё.      
   - Зачем обманула, что девочка? - отдышавшись после случившегося, вопрошал Сашка.
   - Не хотелось сегодня, - обняла она его. – Думала, удержусь, если приставать не будешь. - Нотка досады. - Саша, я, и правда, за тебя пошла бы. Ну, а теперь…
   - Думаешь, я добился и в сторону? Хоть  завтра  пойдём  в  Загс, только завтра  выходной.
   - Нет завтра выходного в Загсе, милый. - Она положила его  руку на  грудь себе и опрокинулась навзничь.