Поэма о Великом начале Девятая глава

Глава 9. "1923"
1.Кремлевская больница. Большая Маня (жена Равделя), Равдель на кровати, врач.

Равдель в полубреду:

Кремлёвская больница. Чистота.
Игра врачей на инструментах звонких.
В большой палате ускользая, тонки
Черты лица... кота.
Большая Маня стынет в уголке,
Мариенгофом в тронном зале тая…
Врач!

Подходит врач:

Наставленья как стихи читаю
На превосходном русском языке...

Представьте нервы - истовость меча.
Гуляет меч и пламенно, и вздорно.
А вот другим горением – тлетворно
Восстали в лёгких…
Трубачи, рыча!

Когда трубили «Слава… У-лю-лю!» -
Взыграли наши тихие морозы
Крещенские…
Осыпались мимозы
Сухумские
Я их люблю…
От Люси Шкловской письма для кого?
Все рассуждают о насмешке судеб!

Равдель вырывает у него письма и читает:

"- Что делать слишком деятельным людям?
Ты понимаешь, Фима?"

Ничего!

Большая Маня, нет ещё письма?

Жена его дразнит, вырывая письмо и читая вслух:

"Друг юности,
Мятежный голубочек!

Из жалости тебя молила очень
Жена об этом… Быть или убыть…
Но время шло, вопрос ведь не болит? –
Зазеленел пенёчком как-то робко..."

Равдель:
Почтовый штемпель сгинет, точно тропка,
И к Люсе Шкловской
В Питер полетит…

Сочиняет ответ:
"Привет, дитёныш! - В клетке на окне
Клюёшь водичку;  щи не доедаешь…
Уже на картах бедная гадаешь, -
Сколь многие уедут - при луне…

Равдель засыпает; засыпая, шепчет:
Нас провожает первый бог Кремля!

Счастливый Ленин обращается к Равделю из его сна. Лунная ночь. Ворота Кремля. Стоит деловая суета.

Наш миг наполнен чувственным движеньем?
Незыблемого нет определенья
Самой Москве из завтрашнего дня!
Ваятель Маркса, сколько же вам лет?
Я точно лгу, но вам по рангу Вечность!

Равдель ему:

Я весь в долгах... -
На небе только млечность. –
Я никогда не чувствую ответ.
Приказы Бриков больше их заслуг.
Профессора во ВХУТЕМАСе с лоском.
В витрине смотрит кукла на подруг,
И в маминой улыбке бьётся воском,
И даже билась птичкой в Дагды край,
Душа её... Через кордон и годы...
Я принял горе своего народа.
Два ока синих. Целься и стреляй!
Меня склоняли: Хениус, Ефим...
Но имя Хайма не в пример дороже.
В нем мама с папой: каменное ложе...
И сам я с ними. И жена. И сын.

Скомандовал во тьму - "Огонь!" -
Четыре факультета
Пустых пока… Но я – изгой -
Я отстою всё это!

Ленин одобрительно:

Раз простоту не взвесишь на весах, -
И Равделя,  Толстого!
С активным меньшинством попал впросак,
Кто в этике искал Его!            (показывает пальцем в небо)

Равдель
Вы правы. Мы работали, бранясь,
Но рядом, - и студенты, и трибун их...
Пановский с Кантарович, словно дюны,
Которые вползли средь бела дня.
От их ЧЕКа упас меня Нарком
"Взамен печатай пьесу!"
Театрал он!

Ленин прозорливо-деловито:
А как предпринимать без капитала?

Равдель
И отказать ему я - не закон.
И Маяковский: "Дайте книжку в срок!"
А Брику нужен факультет с Ладовским!
Назавтра понимаешь: план чертовский,
Когда ты совершенно одинок...

(Ленин полон сочувствия, слушая, одобрительно кивает)

Равдель
Всегда болел наш славный Блюменфельд:
«Пиши свои записочки,  Евфимий!
Ведь просияем варварами в Риме»...
Любил искусство - получи  билет
На  фабрику – налаживай, бери! –
Не результат, движение сплошное…

Ленин:
Театр может управлять страною
Лаборатория  - а ты – внутри.
Ходы и входы – дерзкая рука
Направит так, что лестница с уклоном
Единственным
Окажется резонной,
Таинственной, а всё ещё легка… 
И будет ангел мёрзнуть без любви
Под куполом – красавица актриса…
А всё-таки – какие фонари!
Какие абрисы, и экзерсисы! »

Равдель слёг в Кремлёвскую больницу с воспалением лёгких 2 фвраля 1923 г. Его постоянным лечащим врачом был врач-ординатор Кремлёвской больницы Л.Г. Левин, среди пациентов которого были Ленин и Дзержинский. Конец 1922 г. положил начало всесторонним проверкам ВХУТЕМАСа, которые на этот раз с очевидностью предвещали «смену власти» и забвение производственного пафоса во ВХУТЕМАСе. Начало 1923 г. – сворачивание всей производственно-торговой деятельности вуза,  в том числе ликвидация  магазина «Базар-выставка», облюбованного художниками Наркомпроса помещения, послужившего неудачным опытом НЭПа во ВХУТЕМАСе.
Мария Равдель – жена Е. Равделя
С поэтом Анатолием Мариенгофом Равдель был знаком по Пензе, где они вместе  участвовали в художественно-издательской деятельности (журнал «Комедиант» май 1918 г.,  альмонах «Исход» осень 1918 г.) и получили прозвище « кустарных Уайльдов», «самомнящих зелёных компиляторов»…
Летом 1923 г. Равдель находился в Москве, чтобы «сдать дела» и надеялся на получение визы, чтобы уехать в Германию, о чём упоминает в письме к  Василисе Шкловской-Корди, художнице, первой жене Виктора Шкловского. Василиса (Люся)  была арестована в мае 1922 г. по делу своего мужа-эсера В. Шкловского. Судебный процесс в Москве в июне-августе 1922 г.
Гарри Блюменфельд – художник, молодой человек, которого могли слушать «бородатые люди»; вызван Равделем в Пензу для преподавания в Худож. Училище. С особым блеском он преподавал Историю искусств.Умер в Пензе в 1920 г.
В 1920-1921 гг.. Равдель отстоял производственные факультеты. На Метфаке было 3-2 слушателя при семи профессорах; на текстильном – 36 при двадцати четырёх профессорах, на керамическом – 21 при семнадцати… На первое июля 1922 г. на Метфаке числится 48 студентов ( 47 посещает ), на текстильном – 84 ( 78 посещает ) и т.д.