Римлянин

Действительно, сны - лекарство. Причем, даже не горькое, а сладкое, тягучее, что можно не рассчитать дозировку. Бывает, просыпаешься после такого сна и чувствуешь, что этих длинных темных годов словно никогда и не было, словно только вчера Римская Империя стояла, величественная и несокрушимая. Но, потом, выкуривая утреннюю сигарету, вдруг осознаешь, что вчера-то она стояла, а сегодня всё равно разрушена и лишь одинокий варвар пасет свои стада там, где раньше простиралась каменная, отполированная тысячами ног, гладь дорог, ведущих, как известно, в Рим. А это значит, что темные года опять начинаются сейчас. И ты всё так же к ним не готов.

И когда ты ушла, на сей раз насовсем,
Мы с бедною Карен остались вдвоем
Наблюдать отсупленье последних трирем,
Заливать нашу горечь прощальным питьем.

Мы остались смотреть те тоскливые сны,
Где коварен покой и печален итог,
Где, с какой стороны не гляди, сожжены
Все мосты и давно наступил эпилог.

И в холодную, вьюжную зимнюю ночь
Мы под пледом сидели, обнявшись вдвоем,
И в последней надежде тоску превозмочь,
Мы играли в смешную рулетку с ружьем.

А когда посветлело и солнце взошло,
Я проснулся один, не найдя ни письма,
Ни прощальной записки. Следы я нашел,
Отпечатки босые со склона холма.

***

После много что было - весна и война
И побег через горы, когда за спиной
Дышит смерть, тетиву натянув дополна,
И синеющий воздух, пропахший зимой,

Беспощадные рубки у стен городов,
Затхлый смрад кабаков и портовая вонь,
Чьи-то женские руки, дарившие кров,
И гнусаво, фальшиво, играла гармонь.

Я пронес через всё нашу общую боль,
Я пронес её жертву и память о ней.
А когда я не мог, помогал алкоголь
Пережить тяжесть сумрачных дней и ночей.

***

И в конце, вот он я - гражданин без страны
Земледелец без дома, под сенью лозы
Возлежу, очерствевший душой. Вижу сны.

Много лет не проливший единой слезы.
Я всё ещё, трудно представить, вижу сны.