Белая ворона

Они смеялись дико надо мной
И вслед кричали грязным матом.
Я поглощал в себя всю злость и  боль.
Хотел так спрятаться навек куда-то.

Но даже спрятанный я долго отходил,
Не понимая чем являлся неугодным,
И сам себя  в бреду клеймил, корил
Там в одиночестве один такой, холодный.

Кто бы согрел случайным взглядом на чуток,
Кто бы коснулся словом незловредным.
Взираю в небо плача, где ты Бог?
За что я обречён страданьем этим?

Но Бог небесный всё молчал, не отвечал.
Гремел дождями в безысходность каждодневно.
Я жил, но жизнь давно не замечал,
Утратив хоть во что-то свою грешность-веру.

Но как-то в класс вошла судьба-она
И я забыл все тернии, печали.
Учитель всем представила  сказав,
Чтоб место ей за партой в классе дали.

Она прошла, глядя между рядов
То на парней, то на девчат ухмылкою сверкавших,
И подошла ко мне с улыбкою из снов,
Присела рядом в платье трепетавшем.

Я был испуган и почти влюблён,
Не смел смотреть в глаза её, боялся.
А класс был выбором таким сражён
И долго, и коварно так шептался.
 
Украдкою смотрел на ноги ей
И бёдра обводил голодным взглядом,
И трепет её страстности грудей
Мне затуманил разум вкусом пряным.

На перемене я к ней скромно подошёл,
Завёл свой разговор мычащий и бредовый.
Она мне улыбалась, не спуская взор.
Я наслаждался, слушав голос её томный.

Я был как будто заново рождён
И смысл вдохов выдыхал счастливо.
Мой мир свержён и весь порабощён,
Но королевой сердца бережно хранимый.

Мы подружились очень крепко с ней.
Я чувствовал её любви большой дыханье.
Мы были ближе чем сердца сиамских малышей
И обрели друг в друге чудо-пониманье.

И как-то после школы шли вдвоём домой.
Я за руку держал её, смеялся.
Переходя дорогу пешеходною тропой
Визг тормозов услышал, заметался.

Машина двигалась сквозь пыль на нас.
Я резко оттолкнул свою богиню.
Удар! И жизнь так резко прервалась.
Я отлетел, упав остывший, недвижимый.

Она метнулась к телу моему,
Пыталась привести меня в сознанье.
Рыдала и кричала: Почему!?!
И делала, дрожав рот-в-рот дыханье.

Но было поздно - всё уже прошло.
Она слезами тушь свою размыла
И обнимала крепко мёртвое моё лицо.
От безнадёжности и боли выла.