Можно буквы писать коряво

***   
Можно
              буквы писать
                коряво,
Можно здоровье
                терять и волосы,
Но дорога  имеет
                право
Сохранить ампли
                туду голоса.
И когда я собью все ноги
И омоет их
                речка
                Лета-
В бобину смотают
                мои дороги
Вместе с зарослями кювета.
Они будут стоять на полке
Срок хранения не имея
И те, что шли
                параллельно Волге
А потом поперёк Енисея.


Ни  одна,
                ни одна не упущена.
О нас о каждом
                хранят
                дорогу;
Будь она из усадьбы Пущина,
Будь, железная,  в Кондопогу.


Потом усядется
                субстанция
                некая,
Запустит проектор механик;
Станет хлопать пустыми  веками, 
Затаит, если есть,  дыхание.
(формы жизни без содержания
Толи совсем без формы),
Но очень  они похожи на ржание
Возле свежего  комбикорма.
А такого зрителя вкусы
Представить возможно разве ?
Для них родословная Иисуса
Что раковые метастазы.
Хрен  их ни чем не манит,
Им далеко без разницы,
Кем был больше Мухаммед
Пророком или же пьяница?
И ни кто ведь не знает истины
Той, что оба товарища  эти
Одинаково, каждый, насвистывал
Притчи свои на свете.
И,  помню,
                они любили
Слушать стихи Гомера
У коего в сестрах были
Надежда,
                Любовь
                и Вера

А закрутят
                мою дорогу,
                может
Не важного класса,
Но, вдруг, я
                им стану
                дороже
Тем, что прищур-   
                на оба глаза
Или понравится штука,
Что выкрав  дитя из люльки,
Была матерь божья   сукой
Пока я ей в титьки булькал.
Глядишь;
              по горам,
                равнинам,
По тропам любви
                и слова
Решат, что моим  бобинам
Пора  размотаться снова.

«И, мир за душой имея,
Не меньше вместит
                по книжкам,
А то ведь его, евреи,
Рано сгубили
                слишком.
А здесь то народа сколько!-
И в книжках
                для них   
                законы,
Чтоб не могли без толка,
Русскими быть,
                миллионы.
Добавим ему
                в сердцевину
Проводку
                по чуди древней,
Станет она
                пуповиной
Православного с правоверным.
А там и  сама идея
Нагрянет
                с весной
                и ветром,
Чтоб ни одного еврея
На тысячи километров.
Подхватят её  народы.
И вступят,
                друг с дружкой,
                в браки».
Такою была
                порода
Вскормившей меня собаки.