Сказы о Москве. Глава 7- Петровская Москва

  Сказ всадника

Мост, из камня все опоры,
Словно царь Москвы реки.
Величавый и суровый,
Восхитились бы враги.
Бой часов на Спасской башне,
Хоть не Спасская пока.
Словно дома, день вчерашний,
Снова дрогнула рука.
Нет, не дома, гул колесный
От телеги на мосту.
Стук копыт, да всадник грозный
Возвращается к посту….

- Что сударыня застыла?

… Голос юный, не боюсь…

- Увидала, что ли диво?

- Точно, диво, я клянусь!

- Ну и что же это право?

- Мост, величием царя!

- Да, монаху крикнем, браво!
Филарет творил не зря.

Только это, лишь основа.
Я ж мечтаю об ином
Чуде, для России новом.
- Так о чем же?
- О большом
Флоте мощном и великом!
Вижу реки, океан,
Где под солнца ярким бликом
Кораблей прекрасных стан.
Как, красавица, считаешь,
Аль по силушке мечта?

- Верю, царь, не зря мечтаешь…

- Как же ты меня прочла?

- Так ведь царские стремленья,
Государственный размах!

- Что ж, спасибо, наслажденье,
Слышать, да, теперь монарх!

Я бываю здесь частенько.
Видишь ботик на реке?
Мое первое творенье,
Для потехи, налегке.

Эх, Москва, Москва, столица…
Много в ней видал я зла,
Морем мне бы насладиться.
Нет здесь места для весла,
И для паруса, под небом,
Чтобы реял вдалеке.
Эх, найти бы место, где бы
К морю выход по реке,
Да в Европу корабельным
Строем в ход, и торговать.
Ну а коли враг смертельный,
Чтоб могли повоевать…
Ладно, Бог с тобой, девица.
Рад, что веришь в мою страсть.
Нужно многому учиться,
Укреплять в России власть.

- И тебе, царю, спасибо.
Пусть же будет славен путь.

- Либо будет, ну а либо
Нет, тогда меня забудь.

Петр лихо, по-гусарски
Вороного оседлал,
И галопом в Кремль по-царски
Диким вихрем ускакал.

Тишина, Мое волненье
На словах не передать!
Кровь стучит, Петра явленье,
Было счастьем повстречать. 

 Сказ монаха-строителя

Лишь немного отдышалась,
Снова голос, но другой…

- Что ж, совсем не засмущалась.

…Тихий, добрый, пожилой…

- А царя, вишь, распознала,         
И красива, и умна,
Словно раньше уж знавала,
Ты царевича, Петра.

- Добрый день, сама не знаю.
Будто, Боже, подсказал.

- Петр юн, но подмечаю,
Мир такого не знавал.
Ну да, вот, знакомы будем,
Филарет, а этот мост
Я достроил, путь был труден,
Вот теперь стоит он в рост,
На века. И ни пожары,
Ни воды коварной бег,
Не страшны теперь, и старым
Будет вестником побед.

- И тебе поклон за это,
Мост и правда, на века.
Я, Светлана, можно Света,
И пришла издалека.
Так хотелось восхититься
Всей широкою Москвой,
И узнать про жизнь столицы,
В этот век, или в иной.

-Расскажу, что не забуду.
Много видел, и знавал.
А отец мой видел смуту,
Как Лже-Дмитрий лютовал.
Как народ на бунт поднялся,
Скинул ложного царя,
Как поляк поиздевался
Над Москвой, она горя,
Разожгла в народе пламя.
И Пожарский, славный князь,
Вместе с Мининым под знамя
Вывел из Москвы всю «грязь»
Той беды, уже вчерашней,
И вздохнула мать-земля.
Город рос, часы на башне
Бьют давно со стен Кремля.

А когда уж я родился,
Было много ли чего.
Новой азбуке учился
У монаха одного.
Этот век стал Новой эрой,
Где Романовы, цари.
Мы же с ними с нашей верой
Ждем рождения зари
Лучшей жизни, доброй, Светлой,
А пока из года в год,
Мы в любови безответной.
Ну да Бог поможет, вот,
Посмотри, там, за холмами
Площадь, прям на радость глаз.
То «Пожар», а так назвали,
Что горела много раз.
Да, Москва с пожаром плачет,
«Дружит» многие века,
Но сейчас уже иначе,
Не горит она дотла.
То восток пожар затронет,
Восстановят, бок другой.
Белый град в огне по стонет,
И воспрянет, снова в строй.

Для царей другой напастью
Бунты стали в этот век.
Алексею на несчастье
Сразу ряд, ну как на грех.
Дань на соль, и получите,
Бунт, огонь, расправы, смерть.
Тридцать лет назад верните,
Серебру на смену медь.
Всюду медные монеты,
Как тут людям не завыть,
Снова в голод, мочи нету,
Да и сил так дальше жить.
Тут уж буря разыгралась.
Помогли царю стрельцы.
Власть тогда их укреплялась,
Да, казнить они дельцы.
Ну и Разина восстанье.
Помнит казнь его Москва,
Царь тогда не ждал признанья,
Обрубил концы "с лихва".
Вот тебе и тихий Леша,
Что же при других царях,
Федор, сын его не прожил,
Долгий век, над ним уж прах.
Ну а Петр еще ребенком,
Лицезрел расправу злей,
Как стрельцы, словно «ягненков»,
Резали его друзей.
Там на площади, Пожаре,
Растерзали сразу всех,
Приближенных, враз в начале,
Всех Нарышкиных, и тех,
Что им верно так служили,
Друг Матвеев, Салтыков,
Долгоруких порубили,
С ними был и Языков.
Это дело Милославских,
Вместе с Софьей власть менять.
Семь годков при женской власти,
Да уж начал забывать.
Петр вырос, с ним и сила,
Он здесь, царь, и он в Москве.
А что было, нынче сплыло,
Вон, по матушке реке.
А стрельцам чуть-чуть осталось
Править, надо полагать.
Вот окрепнет Петр, малость,
Из Москвы им всем тикать…

Вот так, родная, это все Москва.
Не легок путь, коварная дорога.
Но прежде чем расстанемся, сперва
О радостном и светлом капля слога.
И пусть я помню, каждый день как бой,
Который хочет нами насладиться,
Но у тебя, у всех, у нас с тобой
Есть то, что подороже колесницы.
И это все в ее земной красе.
Всесвятский мост из камня я достроил.
А там за башней, старый, на воде,
«Живой», и пузом эту реку моет.
Покровский храм окрасился в цвета,
Иерусалимской церкви стал наследник.
Не диво ли, уже ль не лепота?
И верю, он один не из последних.
Успенскому собору поклонись,
А царский двор, послов принять не стыдно.
Палате Грановитой подивись.
И Патриарший дом  отсюда видно.

В Москве, поди, две тысячи церквей.
В Кремле одном уже их пара дюжин.
Торговля все становится смелей.
Строй лавок на Ильинке полон, дружен.
Никольская с Варваркой тоже торг.
И иноземцы там уже с товаром.
Москве такие связи точно в прок.
Жаль иногда съедает их пожаром.
А сколько сел в округе разрослось
При Алексее, ох, любил охоту.
Коломенское как же вознеслось,
Палаты, Башня, Церковь, словно сходу.
"Грязь Черная"*, ведь было же беда,
Теперь дворцы, да храмы, глаз услада.
Я думаю, когда-нибудь, да, да,
Москва шагнет и в них, коль будет надо.
А пушки, что стоят у стен Кремля,
Не чудо, в ствол поместятся все трое.
И, наконец, те, что поют, звенят,
Колокола во славу всех героев.
Прекрасные московские дворцы.
Хоть их владельцы и слыли врагами,
Голицына, Матвеева- венцы
Архитектуры, сотканной руками.
И даже театр, искусства колыбель,
Открыла для людей Москвы землица.
Она мне дорога, близка, поверь
Мы все Москвою можем возгордиться….

- Откуда ты, столь многое узнал?

- Я собирал все это понемножку,
Чтоб рассказать тому, кто это ждал,
Ну как тебе, случайно, на дорожку.

В моем роду давно, из века в век
Живет легенда от Москвы истоков.
Ярыгин Петр, мой пра-пра-пра… дед
Ее принес, как детище пророков.

Он сказывал, что летопись Москвы
Ведется через путников случайных.
И наказал, чтоб внуки все смогли
О граде рассказать, коль повстречают
Того, кто все, впитает, унесет
Потомкам, и в сохранности доставит.
Теперь в роду, уж каждый это ждет.
А правда ль, нет, никто таки не знает.

И те слова, что я сказал тебе,
Про бой и золотую колесницу,
Его слова, их помню и во сне.
Вот и тебе, быть может, будут сниться.

- Что же, вновь к тебе с поклоном,
Приоткрыл Москвы лицо.
Я и колокольным звоном,
Восхищаюсь и творцом
Всех столичных украшений,
Переправ, дворцов, церквей.
И желаю ей свершений
Новых, ярких и скорей!

- Ну, пойду, пора молиться.
А увидишь вновь Петра,
То скажи, что им гордиться,
Верно, будет вся страна.

- До свидания, спасибо.
Долгих Вам, здоровых лет.
Посмотрю еще на диво,
На столицы яркий свет.

Он ушел, одна осталась.
Так бывает? Вот дела.
Чтоб легенда завязалась,
Пять веков чтобы жила.
Да еще передавалась,
До Петровских уж времен.
Отдышусь, хотя бы малость,
И пойму, сон иль не сон…

Гулко в темя отбивают
Те слова, что день как бой,
Только в памяти всплывает
Каждый встреченный герой.
Каждый знал, и твердо верил,
Мы сильнее всех невзгод,
До тех пор, пока нас греет
Веры и любви оплот.