Не ложись зоревать

Бессмертья нет. Всё в этом мире тленно, не важно – что сберёг, что не сберёг. Разучишься делиться сокровенным и сердце вдруг закроешь на замок. К чему сквозняк? То ссадина, то рана, а лёгкого не сыщешь ветерка. Всё чаще налетают ураганы, и всё слабей уставшая рука.
За столько лет душа привыкла к боли, и всё ж – довольно боль усугублять. Одетые в броню своей неволи умеют слишком сильно ударять,  умеют возвести до абсолюта своих суждений вычурную вязь.
Не выдохнуть, увы, ни на минуту. Молчу, в кривое зеркало глядясь. Лишь изредка почудится сквозь морок, сквозь слов чужих  то выспренность, то лесть, что кто-то есть, кому ты вправду дорог, без ширм и без ремарок, а – как есть.
Но то виденье, грустное плацебо. Помстится, и опять – привычный бег.
Здесь не предвзято, может, только Небо, но и оно… - в июне дарит снег.


***

Если встретил рассвет, то уже не ложись зоревать. Сон недужный придёт, принесёт лишь печаль да тоску. Ты проснёшься, а мир уже будет вовек не узнать. Словно пули фантом, боль пронзит, прирастая к виску.
Ты отчаянно бился, ты был вовсе даже не плох, а проспал всего миг –  и уже позабыт и разбит. Вот сума, вот колпак. Уходи со двора, скоморох. Оставляй для других меч победный и с лебедем щит.
Нет ни дома тебе, ни плеча, а судьба – что тропа.  Вьётся ниткой сквозь лес, и уже не воротишься вспять.  В этом мире,  увы, побеждает обычно – толпа.  Потому что так просто – не думать, а лишь повторять.
Мимо вёсен своих побредёшь,  озираясь, как псих. Что за люди кругом? Никого-то знакомого нет...  Грустной нотой звенит в тишине недописанный стих. Не ложись досыпать, если встал и увидел рассвет.