Вася, мой друг и просто человек

В клетке загнанным прижиться не способен дикий зверь и с неволею смириться, лучше смерть принять, поверь! Разухабистая роскошь, от безделий яркий гнев, а испорченный характер разум твой убьёт!, дозрев. Не спасает даже клятва, что давала много раз, слово ты сдержать не сможешь!, и нарушишь, через час.   Уходя, прикрою двери, да простить я не смогу, дочек только поцелую и покрепче обниму...
Осень...., вот уже закрапал дождик, луг меняет сочный цвет, дровник закреплят кольщик, звон  поленьев о штакет. Тропка оголилась за' ночь и роса уже не та, преждевременная влажность так прохладна и чиста'. Листья под шагами взмокли, хлюпая и в тон ходьбе перелистывали память, оказавшись на скамье. Хрупкий иней, незаметно, вновь скользящий от лучей в переливах разноцветно проскочил через ручей. Небо проливалось гладью, птиц плеяда в высь взлетев, окрылила шумно, гамно!, поздно убранный посев. Ничего!, ещё вернётся!, и распишется теплом!, сиротевшие этюды уступают день за днём.
Вот позвали, гость приехал!, тот, кого так долго ждал!, и здоровым, бурным смехом у калитки повстречал. Обнимались, как на фронте!, раза три расцеловав, переполненная сумка грохнулась!, зевак собрав. Витька - друг мой очень давний, вновь приехал навестить, слухи разные столицы смог  глубинке просветить. Пили чай, варенье с вишней, в блюдце торт опробован, в доверительной беседе прежний смысл испробован. Обойтись без горькой воооодки?, точно не получится!, зазвенели громко рюмки, в них душа пробудится...
    ---  Я приехал ровно на' день, навестить давно желал, сон увидел нехороший, как меня он молча звал...
Вот, уже несёт подарок, да с улыбочкой вручил!, дорогой, блестящий "Ronson"!, мой карман отяжелил. В этом есть простой Макарыч!, от него всегда тепло, и подучит, отругает и подскажет, если что. Посекретничать придётся, тайны и раскроются, до чего договорились?,- утром врядли  вспомнится...
 ---- Свояку` не доверял бы!, смог лишь Витьке, как дружку!, правду!, и до самой матки!, разложить, как на духу'!, а семейные раздоры, переросшие в вину, даже совести укоры сердце щемят, на беду. / Кто в таких делах подсказчик?, в каждом доме свой конфликт, а во сне душа тревожит и по-прежнему, болит...
Банькой обмочились с паром, веников блажен дурман, жажда квасом  угостилась, шли в покои, на топчан. От таких часов полезных крепкий сон не пощадил, с будних дней, порой воскресных, свежих сил восстановил. Утром бодро просыпались, когда стелится туман, из колодца умывались, после принесли таган. Под совсем обычным делом наш свершился разговор, стало чёрное на белом, не пуская за забор. ---- Как же мог?!, мужик разумный, сильный!, молодой, живой!, в сети бабы меркантильной погрузиться, с головой?! Слёзы навернулись сами, отвернулся он, присел, а допрашивать словами, что так жгли его - не смел...   Всю дорогу ехал молча, вспоминая разговор, время долгих километров переполнили укор.
  Осень долго ждать не стала, наступила как всегда, душу друга забирала!, в ночь, 2-го октября.