Кулон

КВ продирался сквозь частый осинник:
надрывно выл  двигатель, лязгали траки.
Наш танковый корпус сегодня  разбили,
а мы уцелели и скрылись  во мраке.

Усердно я   жал  рычаги   и педали
и думал -сложился  расклад невеселый
И пусть мы сегодня  избежали
Погибели но

штрафбаты  придётся собою, наверно...
Вдруг лес расступился  и видим: избушка
стоит на поляне. Стрелок, парень нервный,
бабахнул по ней бронебойным из  пушки

(наверное принял за  "Тигр"). Разметало
по бревнышку это строенье. С-скотиной 
назвал командир наш, стрелка.  На привал мы
решили остаться.  А  утром в руинах

копаясь,  нашел я хозяина дома.
Лежал он спокойно,  стеною придавлен.
Блестел на груди его цветом медовым,
кулон  небольшой. Не пойму, как в кармане
 
моем очутился он. Где то  под вечер,
мы выбрались к нашим, а ночью покойный
привиделся мне ,  --  Да,  не очень, конечно,
со мной обошлись вы,  но  слушай-ка, воин,

доставь мой кулон на Балтийское взморье
и в море закинь. Обещай. А за это
хранить тебя буду от пули.  -- Легко, мля!
--ему я в ответ...  И в течение этой
 
войны не был ранен  ни разу...В Пиллау
закончил поход.  Вот и  берег залива
лежит предо мною.  И плещет устало
волна. И орут злые чайки сварливо,

клюя чей то труп. Достаю  и бросаю
кулон.  И его накрывает  волною.
А я,  тихо охнув, в песок оседаю.
Навылет простреленный  пулей  шальною.