Жар-птица и Пугало

В костюмчике стильном
Стоял уж лет триста
На поле дозорным
С душою артиста.

Но сердце тревожа,
Явились внезапно,
Мне чувства, до дрожи
Пробрав неприятно.

Ворон от пщеницы
Отпугивал справно.
Увидев Жар-птицу,
Стал тотчас забавным.

Летала лишь ночью
На поле воровка.
Тоску во мне волчью
Рождая без срока.

Жар-птица клевала
Пшеницу без страха.
И мокрою  стала
Моя вдруг рубаха.

И крикнул:"О, Дива,
Люблю тебя страстно!
Безмерно красива!
Страдаю ужасно!"

Сказала плутовка:
"Любить я позволю,
Коль выполнишь ловко
Желанья, став вольным".

С шеста  спрыгнув быстро,
Склонился  пред нею.
В глазах страха искры,
Но верил в затею:

"Мне Камень Страданий
Добудешь сначала.
Не жду оправданий,
Коль руки мочала.

Он в Море глубоком
В ларце у Русалки.
Исходит весь соком
Сомнения сладким.

Акулы на страже
Стоят постоянно.
Ужасны до дрожи,
Воров ловят рьяно".

До Моря добравшись,
На дно я собрался.
Слегка окунувшись,
От холода сжался.

Презрев отвращенье,
В морские глубины
Нырнул, от  здоровья
Оставив руины.

Намокла рубаха,
Солома как камень.
Костлявая сваха
Гасила мой пламень.

На дне оказавшись,
Пошёл я к  Русалке.
От холода сжавшись,
Подумал:"Не в сказке".

Воскликнув:"О, Дива!
Приник к ручкам нежно, -
Ты очень красива!
Душой белоснежна!"

В ответ же Русалка,
Зевнув вдруг, икнула.
И  стало мне жалко,
Что нету   акулы.

К ларцу ловко тенью
Вмиг я подобрался,
Дав волю везенью,
И с ней распрощался.

"Добудешь мне к полдню
  Мараловы рожки.
  Могла чтоб сегодня
  Создать чудо-крошки.

Кто съест их, тот вечно
На свете жить сможет,
Всецело беспечно
И совесть не сгложет", -

Жар-птица сказала,
Исчезнув с рассветом.
Вдруг Жалости жало
Явилось с приветом:

"Зачем мне всё это?
Я что, стал безумцем?
Жар-птица - суть Света?
Мне быть нужно принцем?"

Но Жалость изгнав прочь,
Собрался в дорогу.
В себя чтобы за ночь
Влюбить недотрогу.

Добравшись до места,
Увидел Марала.
Призвав тихо жестом,
Дал сахар сначала.

Мне руки  Олень стал
Облизывать  нежно.
Вдруг  понял - час пробил,
Что всё неизбежно.

За рожки Марала
Я тут  ухватился.
С печатью нахала
Назад возвратился.

"Достанешь мне серьги
С большим изумрудом.
Они множат деньги
Веками под  спудом.

Под Камнем найдёшь их,
Что вход заслоняет
В Подземный Мир Вещих
И сноса не знает"

Велела Жар-птица
И скрылась до ночи.
Ох, чудо-девица,
Терпеть нету мочи.

Лишь в полдень добрался
До Камня-затвора.
Поднять попытался,
Хмурной от задора.

Явился вдруг Стражник,
Воскликнув сурово:
"Куда лезешь, путник?!
Умом не здоровый?!

Нет в Мире Подземном
Ни Жизни, ни Смерти.
Там  Вещие  вечным
Спят сном в круговерти".

"Нужны мне лишь серьги, -
Сказал я спокойно, -
Что множат век деньги
Для жизни достойных".

Он молвил:"Ну, что же
Не стану мешать я.
Бери, коль дороже,
Всей жизни веселья".

И Камень пушинкой
Вдруг в воздух поднялся.
Я поднял   начинку
И в путь вмиг собрался.

Почувствовав Слабость,
Решил, что не стану
Я, Смерти на радость,
Оплакивать рану.

То Жизнь из заплаты
Стремилась на волю.
Такая расплата
За лучшую долю.

Исчезла бравада,
Лицо исхудало.
В лохмотья одежда,
Усталости жало.

Но ради Жар-птицы
На жертвы готов я.
Чтоб вволю  водицы
Испить дивной Счастья.

Плутовка сказала:
"Ты выполнил справно
Всё то, что просила,
Мне даже забавно.

Любить я позволю,
Но только когда ты,
Узнаешь про долю
Простого солдата.

Вернёшься с победой
Над грозною силой,
Ночь встретим беседой,
Потом стану милой".

И тут я  подумал:
"Зачем мне Жар-птица?!
Не с той цели  начал,
Вернусь-ка к пшенице".

Когда прилетела
Вновь ночью воровка,
Схватил её смело,
Сгодилась сноровка.

Хозяин на поле
Приехал и птицу
Забрал, чтоб на воле
Не ела пшеницу.

Коль Пугалом вечным
Считаешь себя ты,
Твой Путь бесконечный
До Счастья палатей.

Не стоит звать только
Жар-птицу в невесты.
Не будет с ней толку,
Лишь Спесь и протесты.