Стоит среди гор на утёсе тот дом...

Стоит среди гор на утёсе тот дом
в далёком туманном краю,
где злобные звери шныряют кругом,
а птицы хвастливо поют.

Проклятое место приманит к себе
всю нечисть соседних лесов.
В чулане – сундук. Он хранит сотни бед
под сотней старинных замков.

Я бросил тот дом. В нём никто не живёт –
ещё не нашёлся смельчак,
чтоб в этой глуши среди согнутых вётл
сложить свой домашний очаг.

Здесь нет ни протоптанных троп, ни дорог,
а воды в озёрах, как лёд.
С небес бархатистых глядит Козерог,
как мыши срываются в лёт,

кошмарные твари шипят по ночам
из зарослей сизых ольхи…
Мой пульс на запястье прерывист и част,
а руки, как ветви, тонки.

Тот гость, что бывал, злую смерть здесь нашёл,
упав пред убийцею ниц.
На брови спускался большой капюшон,
скрывая провалы глазниц,

а бубен бренчал что-то тихо о том,
что сладкой бывает и боль,
что губы у мёртвых горьки, и потом
их души не взять мне с собой.

Мой бубен скулил, и дрожал мой колпак,
пока я плясал на костях,
и тень повторяла дурацкие па,
и ветры мне лгали «простят».

Я имя своё зарывал под горой,
пытаясь спасти хоть «лицо»,
придуманный кем-то гротескный герой
историй с ужасным концом…

Стоит старый дом, прячась в листья и мох,
в постели костлявая спит,
вокруг него розовый чертополох.
Забыт покосившийся скит

дурным скоморохом, нелепым шутом
со взором безумным и злым,
чья жизнь бесполезна, по сути – ничто.
По сути – ничто.
Как дым.