Кладбищенская Коза. Юмор-Мистика

       Вы ездили в поездах дальнего следования?.. Удивительные вещи происходят: на второй день на плацкарте все так знакомы, как за 10 лет с соседями по подъезду не познакомишься. Потому как в подъезд забегаешь - выбегаешь по делам. Если же дела все остались за пределами поезда, что делать едущим? Шёпотом передаются истории любовей начиная с пра-пра дедушки  до последнего грудного младенца. За тоненкой купейной перегородкой солидный сосед допрашивает соседа тощего: где же правда в политике? где обещанная забота о человеке?!

    ...Мерное покачивание вообще ввергает в философию. В ближнем к проводнику купе картёжная компания всё сплошь терминами коротко стреляет. Во втором тётки огородные проблемы обсуждают. В третьем закутке эстеты засели: истории про вещи таинственные - про нечистую силу гоняют.

– Да, у нас вот тоже случилось раз на кладбище не так чтоб и давно: лет с тридцать только, – вещает юркий такой и уже седой пассажир, бухгалтер из города, тоже к родственникам отдохнуть на природу едущий, – напротив дома батиного, на другой стороне улицы бабка богомольная жила. Округ неё соседи: слева – выпивоха изрядный, справа мужик трезвый, дюже хозяйственный, с ним ладились отношения у бабки. Правого слишком не по делу весёлого соседа она стращала: будешь пить – встретишь чёрта! Непременно чёрт тебя, пьяного, утащит!

     Весёлый сосед слушал старого человека с виду почтительно, да и пил себе дальше в удовольствие. Кто же в наше просвещённое время верит в чёрта?! В мире сейчас такое делается, что где там всем чертям угнаться! Новости даже смотреть совсем не охота. Ну это я, как говорится, не на ту тропку свернул!

    Так, вот, хозяйственный сосед как-то свой ближний за домом покос убрал дочиста. А козу ценную, много молочную, по этому случаю пас привязанной за кладбищем, на ничейной сочной травке. Смирная, но оригинальной расцветки была коза: хвост, туловище ноги задние – чёрные, будто в штанах. Остальная спина и ноги передние – белые. А голова так и вообще игра природы: на белой морде вокруг глаз чёрные круги и борода и задняя от рогов часть головы чёрные. Ни дать ни взять - череп с рогами.

     Вот раз собрался хозяйственный за этой козой поздновато. Темнеет уже и дождь, будто, собирается. Думает хозяйственный: «Обходить кладбище, – замочит меня. Рвану-ка я напрямик. Чего я на кладбище на этом не видал?» С нечистой силой до сих пор не встречаясь, не особенно он её трусил: мало ли чего там брешут!

    Точно, кладбище сызмальства ему хорошо было известное. Но он не знал, что по случаю в соседней деревни естественной смерти выкопали новую могилу! Могилу-то выкопали. Бурьян-то вокруг могилы по русскому обычаю не выкосили: дескать, до похорон ещё успеем. И, вот, второпях по сумеркам рухнул мужик вместе со своей оригинальной козой в эту свежую пустую могилу. Удачно рухнули, – оба без членовредительства. Потому как хозяин на мягкую козу упал, а ту, как невинную животину, видно, бог уберёг. А могилы, надо сказать, в деревнях исполняют на совесть глубокие, чтоб случаем не выбрался покойный. Никакой чтоб виртуальности: приспичило тебе умереть, так значит и с концами! Не любят поселяне виртуальной романтики.
 
     Попытался было мужик вылезти, встав на козу, да она, болезная, вертится. Попрыгал, - тоже никак: пальцы за край могильный цепляются и соскальзывают, вот с куском глины в пальцах прыгающий вниз и падает. Видит мужик, что никак не катит: сидеть ему в могиле с козой в обнимку до похорон. Приятная перспектива, нечего сказать! А когда похороны: на какой день? А козу чем кормить? А самому жрать что: одно молоко? Если, к примеру, с неделю не придут хоронить, тогда что сырьём козу есть?..

     Пригорюнился бедолага, развздыхался себя жалеючи. Тишина ночью на кладбище уж такая дюже зловещая. Только, знаете-ли, бурьян неприятно шелестит, да вдалеке собаки горестно воют. Брр.... Жуть! Вдруг – что такое? – слышит развесёлую – на такое бы место в такой час песню:

– В лесу на покосе, Иван сено косе! До него Галю водицы приносит. Всё лето приносе... – это весёлый сосед, уже изрядно заложивший, за какой-то надобностью ломит напрямик кладбищем, для храбрости горланя, – Чрез год на покосе, Иван сено косе! До него Галю дитынку приносит!
– Петро! – кричит обрадованный упавший из могилы, – сосед дорогой! Помоги мне!

  Ну, пьянчужка сперва, понятное дело, струхнул. Сердце в пятках: никак упырь?! Здрасте – не хватало! Потом слышит: голос будто знакомый?
– Свят, свят! – говорит, – Чур чтоб не меня! Никак это ты, Миколай?
– Я, Петро, - я Николай, - он самый и есть. Не сумлевайся!
– Час, знаешь, такой поздний. Побожись!
– Ей богу, сосед, - я это. Я!

– Да где же ты: никак в яме?! Что ж ты там делаешь? Ты же у нас на селе один только и не пьющий?! Аль умер у тебя кто заразно, шо ты ночью так спешно могилу ковыряешь?! (Про клад у соседей не случилось разговору, потому как оба были без особой хвантазии.) Не тёща ли твоя померла?

– Никто не умер, слава богу! Такое дело тут... Шёл я, понимаешь, с козой с покоса, да в темноте и упал в новую яму. Помоги ты мне Христа ради, – вытащи отсюда! Век буду благодарен!

– Конечно, – с чувством бьёт себе Петро в грудь, – разве я душегубец какой, родного на много лет соседа в таком бедственном положении бросить!? Только как же тебя вытащить, когда нет у меня при себе ни шеста, ни верёвки. А за руку поту, та, пожалуй, сам свалюсь.

– Есть! Есть у меня от козы верёвка! Сейчас докину!
 
    На тот случай ввиду близкого освобождения смертельная тоска Миколая уже отпустила маленько. Сообразительность вернулась. Кидает Миколай вверх верёвку, про себя же смекает: меня он – дай-то бог! – вытащит, а козу едва ли тащить поможет, потому как дюже ленивый. Молоко до завтра у козы пропадёт: это плохо. А сем-ка я козу привяжу, да снизу подпихну! Меня же потом вытащить вовсе не трудно.

И вот, значит, согласно такому плану Петро в полном неведении вместо Миколая толкаемую снизу козу вверх тянет-потянет.
– Ох и тяжёлый ты, однако, сосед! А на вид так худющий, – и в этот момент выставляются над краем ямы рога и вся похожая на череп с рогами козиная голова... Ёкнуло у Петра сердце, - ой как ёкнуло!

     Не лишне тут городским памятку сделать: у козлиного рода глаза в темноте красным огнём светятся почище волчьих! Но у волка или кошки глаза зыркают - бегают, козёл же любит неподвижно уставится, ровно как стекляшками мёртвыми. Вот и представьте: тёмной ночью на кладбище перед самым вашим носом взамен головы человечьей является вдруг рогатая харя - череп и на тебя красными немигающими фонарями неотрывно светит. А дальше то?! Мамочки! Никак саван белеется?! Вот он, чёрт, треклятой соседкой ведьмой бабкой (гробина в душу её мать!)накарканный!

– М-ме-э-э-э! – на проглянувшую луну с чувством заблеяла многострадальная, хозяином снизу сильно пихаемая под заднюю часть коза.

– А-А! – разнёсся - потряс дико непередаваемый вопль две около кладбищенские деревни: содрогнулись жители, мгновенно припомнив крестное знамение, понакрылись с головой одеялами. Кинул вмиг от страху протрезвевший пьянчужка верёвку вместе с козой в яму, – сиганув через могилу, да с чемпионской скоростью прочь рванул: не побежал - полетел!

     До своей хаты пьянчужка прибёг со старым могильным венком на шее и куском ветхого кладбищенского забора в руках: наподобие руля или рыцарского щита перед собой, значит. Водки не берёт: зубами дробь отстукивая, хватил пузырёк неразбавленной валерьянки. Плачет и бабку - соседку поносит: ведьма она, дескать! С чёртом знается и на суседей того чёрта безбожно напускает!

    А хозяйственный мужик вместе с упавшей на него и наставившей ему шишек безвинной козой сидел в могиле не так чтоб очень долго: до следующего полудня только и отсидел. Пришли хоронить, – вытащили. Извинились: точно надо было бурьян сразу выкосить. Напоили. В этом случае и трезвенник выпьет! Холодно в глубокой могиле, хоть и лето. А каково же, прикиньте, там зимой?!
 
 Ну, и козу тоже живую вытащили. В могилу рогатую тварь закапывать – плохая примета.А то станет покойник на козе с того света таскаться, – не дай бог! И приплёлся, значит, после всего этого злополучный хозяин со своей утомлённой оригинальной козой домой, так злая супружница за ночной пьяный загул так ещё мужу влепила – нате будьте здоровы! Кто же поверит, что нормальный мужик всю ночь в могиле просидел в обществе козы?!

     У не хозяйственного же того соседа – не было счастья, да несчастье помогло! Серьёзности прибавилось. Не то, чтоб уж совсем пить бросил, но значительно реже прикладываться стал: только в компании, и после сумерек – ни капли! С бабкой - соседкой так и вообще разговаривать перестал. Как её завидит – поворачивается невежливо так задом и плюётся через левое плечо.

Что касается соседских отношений, так это не нарушилось. Друг другу Петро и Миколай о случае об том дипломатично ни словом не обмолвились. Хоронившие тоже только конец истории лично наблюдали. Как тогда в подробностях односельчане сведали?! Не ведомо мне: не скажу, чтоб не соврать. Либо бабы как-то по словечку выпытали, либо коза проблеяла, - больше брехать - ей богу! - было некому! А козу с тех пор так и прозвали - Кладбищенкой.

   - Вон, - дескать, - Миколаева Кладбищенка пасётся. Это к счастью: из могилы живой уйдёшь! А я за что купил историю, за то и продаю: заплатить бы треба!
 - О-ха-ха!  - ...как положено в таких случаях налили, конечно, интересному рассказчику.
 
   ПОЛНЫЙ ОБЗОР ИСТОРИЙ ПРО НЕЧИСТУЮ СИЛУ НАЙДЁТЕ ПО ССЫЛКЕ
                http://www.proza.ru/2016/06/10/2098