Предначертано

Она сидела и подслеповато щурилась.
Печенье ела, прихлебывала водой,
О чем-то думала, вдруг улыбаясь. Хмурилась,
Сжимая губы, пофыркивая порой.

В больнице все поговаривали, мол, сбрендила!
Крутили пальцем настойчиво у виска.
А я смотрела украдкой и… я не верила,
Что бог Безумия ей не жалел венка.

Она прилежно расчёской чесала волосы,
Смотрела в зеркало пудреницы пустой.
И не делила прожитую жизнь на полосы,
И так смотрела – с улыбкой простой-простой.

Она про Бога рассказывала, религию,
Что всё начертано свыше Его рукой.
Она носила на шее всегда реликвию
И прикрывала ладонью своей сухой.

А ночью как-то делилась своими тайнами,
О том, что сын молодым на войне пропал.
Возможно, пуля задела его случайная,
А может, пленным был заперт в сырой подвал.

Потом всплакнула, махнула рукой дрожащею:
«Одна осталася, муж уж давно помёр».
В повисшей паузе грянуло соло спящего
И у поста разговорчики медсестёр.

К утру смолкала, садилась, чесала волосы,
Печенье ела, шуршал без конца пакет…
И пела песенки – тихим-претихим голосом,
Ждала обход, но сначала ждала рассвет.

В больнице все говорили, она, мол, сбрендила,
Мол, Он пытает и волю её и плоть.
А я смотрела на это, никак не верила,
Что в мире нашем живёт все ещё Господь.