Никто не застрахован от войны

ВОЙНА ПРИХОДИТ СРАЗУ

…Лето в разгаре. Полдень. За окном жарко. А к вечеру станет душно. Многоэтажка прогревается за день, а потом отдает тепло до 3-х ночи. Даже раскрытые окна не помогают. Валентинка задумчиво сидела на подоконнике. Гулко громыхнуло. Это артобстрел, ставший обычным, но никак не привычным в их городе. Да разве можно к такому привыкать! Девочка всегда верила: человек рожден для счастья. А в понятие счастье не входит, когда кого-то убивают.
Арх-трарарах! Гах-гах… Бабахнуло несколько раз подряд. Город съежился, растерянно замер, не понимая: зачем все это? Разрушать, ломать, уничтожать, разбивать, калечить – и так уже второй месяц. А ведь поначалу девочке все казалось праздником: жители города собирались на главной площади с транспарантами: «За мир!» и «Нет войне!» Из громкоговорителей звучала музыка прошлых лет. На плакатах были нарисованы улыбающиеся народы всего Земного шара, а под рисунком красовалась надпись: «Давайте, люди, дружить друг с другом!» И даже забытый с 90-х годов праздник солидарности всех трудящихся 1 Мая прошел на ура!
Но внезапно все изменилось. В город пришла война. Сначала загромыхало в аэропорту и на железнодорожном вокзале. Ух, ух, ух! Гулко бахали минометы. О-го-го! Вторили им «Грады». Бах-бах! Отвечали танки. Заполыхала вокруг земля, гарью наполнился воздух, небо затянуло темными тучами. И девочке стало казаться: что-то страшное, неведомое и злое подступает к ее любимому городу миллиона роз. Вот, еще немного и скроет мрак все, что ей так дорого…
Жалобно зазвенели стекла. Валентинка вздрогнула и еле успела подхватить леечку с водой для цветов, стоявшую рядом. Опять раскатисто ударили залпы: где? В каком районе сейчас прилетело орудие убийства и разрушения, созданное устрашать одних, а другим дающее право решать: кому жить, а кому погибать?
… Бой идет уже в городе. Ба-а-бах! Ух-ух. Трататах! У-у-у—у, фьюить, бух! Такое протяжное, тяжелое и удручающее, что даже их дом, казалось, подпрыгнул с испугу на месте.
- Страшно, - тихо произнесла Валентинка, поежилась, горько вздохнула.
- Что? – переспросила сестру Маруся, отнимая пальцы, которыми младшая закрывала уши при очень уж сильных разрывах снарядов.
- Война – это страшно, - пояснила Валентинка. – Слышишь, как бабахают! У меня, как у ежика, - все иголки дыбом! И плакать почему-то хочется…
- Ага, - жалобно согласилась младшая. – Это у тебя стресс. Так мама говорит. На улице пусто?
- Никого, - нараспев проговорила Валентинка. – Ни народу, ни собачек, ни кошечек. Даже птички улетели… в мирные страны.
Стекла в доме задребезжали.
- Ух, - вскрикнула младшая, испуганно заморгала и умоляюще попросила: – Слезай, скорее. Нельзя возле окна сидеть! Идем лучше в ванную! Там эти…как его…перекрытия бетонные. Если что…
Не дослушав, Валентинка, скатилась с подоконника, как стеклянный шарик-марблс с круглого отполированного стола. Присела под окном по самую макушку. Потом высунула любопытный нос:
- Это взрывная волна. Когда «Грады» стреляют – бежать надо в ванну или коридор. Когда из танков – на пол ложись, подальше от стекол. Они хоть и заклеены скотчем крест-на-крест, но лучше не рисковать. А когда минометы, можно в комнате на полу сидеть.
- А сейчас что? – уточнила семилетняя Маруся. Она расположилась у большой гардеробной прямо на полу, подстелив только коврик. Рядом сидели любимые игрушки: две куклы, мишка, зайчик. Все они готовы были к срочной эвакуации. Рядом стояла большая плетеная корзина, в которую девочка собиралась их спасать, когда потребуется выбежать в подъезд, а потом в убежище.
- Не знаю, - буркнула двенадцатилетняя Валентинка. – Все сразу! Наверное…
- Нельзя так, - протяжно, не по-детски запричитала Маруся. – Нельзя! Они же взрослые. Должны понимать. Нельзя других обижать…

Глава вторая
НИЧЕГО НЕ ПОДЕЛАТЬ

Сестренки съежились, слушая раскаты и громыхания. Но это был не летний благодатный дождь с грозой, молнией и темными суровыми тучами. Это была подлая, злая, страшная война. И с этим пока ничего не поделать…
- Никого обижать нельзя, - мрачно согласилась Валентинка. Перебежками и почему-то пригнувшись, направилась к сестренке, сидевшей у открытой раздвижной дверцы гардеробной, чтоб в случае чего нырнуть в шкаф и закрыться от всего воюющего и злого. Эта странная привычка пригибаться появилась у них недавно. Девочки сами не понимали, зачем вжимают голову в плечи и стараются двигаться по дому и улицам бесшумно и стремительно. Что-то внутри заставляло их так делать. Это было не очень приятно (гораздо приятнее ходить с высоко поднятой головой, расправив плечи), но так уж сложилось. И не их в этом вина, что взрослые дяденьки «не доиграли в детстве в солдатиков».
Валентинка присела на пол, обняла Марусю:
- Потерпи. Скоро уже родители придут…
Младшая доверчиво прижалась к старшей, задумалась. Если до войны Марусю все считали непоседой, то теперь терпеливо сидеть и ждать девочка научилась.
- Посидим у гардеробной, - уговаривала то ли ее, то ли себя Валентинка. – В ванную не пойдем…
- И на балкон нельзя! – подтвердила Маруся. – Когда снайперы работают, запрещается выглядывать даже из окошка. И шторки надо закрывать. Особенно вечером. А зачем эти снайперы стреляют по нам?
- У них своих детей нет, - спокойно, но сурово пояснила Валентинка. – Вот они не хотят, чтоб у других тоже были.
- О! – изумилась Маруся. – А, если все же дети у них есть?
- Нет, - задумчиво проговорила Валентинка. – Дети появляются у тех, кто их любит.
- А, - кивнула Маруся. – Трудно, наверное, когда никого не любишь…
- Непросто, - согласилась старшая. Прислушалась. – Вроде тише стало?
- Скорей бы уже, - подхватила Маруся и жалостливо так заныла: - А то сиди дома. На улицу нельзя. Магазины закрыты. Подружки разъехались с родителями, кто куда. И зачем эту войну придумали? Скучно им, что ли, в мире жить?
- Не знаю я, - озадаченно протянула Валентинка. – А помнишь, прошлым летом, как здорово было играть на улице! На роликах с Димой и Колей наперегонки катались, и на велосипеде с Оскаром и Андреем.
- Еще с Олесей и Ксюшей в резиночки играли, - радостно подхватила Маруся. - Потом с мальчишками Ренатом, Тарасом и Сашей мячик на площадке гоняли. 
- И разноцветными мелками рисовали на асфальте, - мечтательно произнесла Валентинка. – А еще в бадминтон играли, шалаш строили,  концерт устраивали, классики рисовали…
-…и танцы! – с азартом подхватила Маруся, у которой от всех этих воспоминаний сразу улучшилось настроение. – А показ мод, и кукольный театр для малышей, а прятки…
- Прятки у нас сейчас каждый день, - недовольно перебила Валентинка. Взглянула на погрустневшую сестренку и смягчилась. – Это ничего. Когда-нибудь эта война закончится.
- Баба Клава говорит, - сумрачно пробормотала Маруся. – Пока всех не перебьют.
- Слушай ее больше, - нахмурилась старшая сестра. – Бабе Клаве и в мирное время никто не нравился. А сейчас и подавно. То ворчит, то бурчит. Хм, не зря ее Колька с третьего этажа бормашиной прозвал. Ж-ж-ж, аж зубы сводит от этой женщины.
- Ты, как папа рассуждаешь, - усмехнулась Маруся. – А когда они придут? Родители?
- Кто ж теперь разберет, - по-взрослому развела руками Валентинка и гордо произнесла. – Папа в МЧС. Мама – врач. Они людей спасают, а не убивают. Это у них профессия такая!
- Ясненько, - вздохнула Маруся. – Спи, моя радость! (это она кукле Нине). Вот одеялко подоткну, тебе будет тепленько. И подушечка у тебя синенькая, кружевная. Спи. Не слушай этих…злых дяденек. Они не любят деток. Поэтому и бабахают. Пугают…
Валентинка задумчиво сидела рядом, поглаживая сидевшего возле шкафа плюшевого медведя.
- А-а-а-а, - забаюкала куклу Маруся.
- Замолчи! – заорала вдруг на сестру Валентинка. – И так тошно.
- Она так не засыпает, - захныкала Маруся. – Вот скажу маме…
- Лучше сразу папе, - резко предложила Валентинка. – Им проблем мало без твоих ябед.

Глава третья
КАК ВСЕ ПЕЛИ ПЕСНИ

Маруся насупилась, прижала куклу Нину и отодвинулась от сестры. Потом пообещала:
- Счас залезу в гардероб, дверь закрою, и сиди тут сама.
Валентинка озадаченно взглянула на сестру. Такая перспектива ее не устраивала.
- А давай песни петь! – неожиданно предложила она. – Они бабахают, а мы поем!
- Давай! – повеселела Маруся и затянула: - «Вместе весело шагать по просторам…»
- «… И конечно, припевать лучше хором», - во всю мочь вторила Валентинка.
Бабах! – донеслось с улицы. Сестренки прижались друг к другу и хором завопили: «От улыбки станет всем светлей!»
Стекла звенели, многоэтажка периодически подпрыгивала, жители укрылись по домам и подвалам – бои в городе разгорались с новой силой.
Стараясь перекричать гром и канонаду орудий, Маруся вопила: «Если добрый ты – это хорошо, ну, а если нет – плохо» (знакомая с детства песня про кота Леопольда никак не вспоминалась, и девочка решила интерпретировать ее по-своему).
Прошло полчаса. Перебраны были уже все любимые детские песенки о добре, дружбе, улыбках, мире. А за окном по-прежнему бухало, бабахало, выло… Это свирепствовала война, унося чьи-то жизни.
…А дети пели. Вспомнили они «Крейсер «Аврору»», «Облака, белогривые лошадки»,  «Добрый жук» как-то не пошел (вставать в круг при такой встряске вокруг - просто не очень хотелось!), потом была песенка Забавы – «Ах, если бы сбылась мечта моя!» Ее Валентинка переделала по-своему, громко выводя: «…сбылась мечта моя-а-а-а, и мир скорей настал». Марусе очень понравилась такая переделка. И девочки затеяли Молитву-игру, где все детские песни призывали взрослых к Миру, Дружбе, Улыбкам, Добру и Любви!
… Тем временем в аэропорту продолжало громыхать гулко и страшно. Словно огромный молот опускался на притихший, грустный город и, вбивая огромные бетонные сваи в самое его сердце, безжалостно разрушал все вокруг, сея хаос.
А дети пели «Антошку», «Кузнечика в траве», «Ох, рано встает охрана»…
«Грады», гаубицы, самоходки наперебой извергали снаряды, разрушавшие красивые улицы и уютные скверы, величественные театры и старинные музеи любимого города. Ломали остановки, взрывали асфальт, пробивали дома, уничтожали транспорт. Никого не щадя, ни о чем не жалея. Больницы, детские площадки, парки, школы полыхали в огне и дыму. Покореженные и перевернутые вверх дном автомобили, вывороченные фонари, разлетевшиеся вдребезги, как осколки стекла, дворовые скамейки, столь любимые бабушками и ребятней.
«Миру - мир! Нет войне!» - второй час скандировали дружно две маленькие девочки свое заклинание – заговаривая войну уйти, оставить их город, вернуть Счастье и Благополучие в семьи.
Наконец,  Валентинка, у которой уши были зажаты ладошками не так крепко, как у Маруси, услышала, что в дверь трезвонят. Она вскочила, убрала ладони от ушей и легонько потрясла младшую:
- Слышишь?
-Ага, - не вынимая пальцы из ушей кивнула Маруся. – Бабахают!
- Пальцы вынь! – строго приказала Валентинка.
Младшая все прочитала по губам и с готовностью исполнила просьбу. Ей самой уже надоела эта жизнь с пальцами в ушах.
- О! – удивленно проговорила Маруся затем. – И в дверь звонят! Гроооомко…
Девочки крадучись, на цыпочках отправились в прихожую.
- Тсссс! – приложила палец к губам Валентинка. Будто тишина имела сейчас какое-то значение. – Посмотрим в «глазок».
- Ну, - нетерпеливо теребила ее Маруся. – Кто там?
- Соседи, - удивилась Валентинка. – И чего им дома не сидится в такое время?
В дверь опять позвонили. Потом еще. И еще!
Наконец, девочка решилась и неторопливо открыла замок, перед этим уточнив:
- Бабушка Клава, это вы?
- Я, - раздраженно завопила та из-за двери. – Что у вас такое стряслось?
- Почему кричим? – Андрей Ильич, ее муж, с любопытством заглянул в полуоткрытую дверь.
- Мы даже поначалу не поняли, - тараторила бабушка Клава. – Все разъехались…
- Разбежались, - солидно уточнил Андрей Ильич.
- Да, ну тебя! – отмахнулась от мужа соседка. – На площадке жильцы: только вы да мы. Тут этот грохот, мы с дедом даже не разобрали сперва, где орут?
- Мы не орем, - грозно перебила Маруся.
- Чтооо?! – возмутилась привередливая бабушка Клава.
- Поем, - вежливо уточнила Валентинка. – Мы поем.
- Чтоб не страшно, - серьезно поддержала сестру Маруся.
Соседка растерянно заморгала. Дед Андрей угрюмо потер затылок. Вздохнул и вдруг разрешил:
- А пойте!
- Может, к нам пойдем? – вдруг вкрадчиво предложила соседка. – А, хотите, мы с вами посидим?
- Мы большие, - в один голос ответили девочки. – Спасибо! Справимся.
Такая соседка перед ними предстала впервые: добрая и огорошенная. Дедушка Андрей вздохнул:
- Молодцы. Если что, мы рядом. За стенкой…
Поговорив с соседями, девочки вернулись в детскую. Стало немного потише. Валентинка прокралась на кухню и принесла сладкую булочку (напополам) и чаю. Правда, он уже остыл, но все равно был вкусным. Кукла Нина благополучно уснула. Валентинка достала любимую книгу Сергея Козлова «Про ежика и медвежонка». Увлекшись, девочки не заметили, как летит время. Уже в пятом часу Маруся вспомнила:
- А когда родители придут?
- Скоро, - успокоила Валентинка.
И тут опять началось. За окнами бабахало, выло, гремело, дрожало. Землетрясение. Ураган. Вихрь. Вулкан. Все в одном флаконе.
Притихшие девочки подальше запрятались в гардеробную. Дверь, правда, не прикрывали. Чтоб удобнее в ванную бежать! А там и в коридор. К соседям! Те же разрешили.
У-у-ух! Взззз. Бух, бух, бабах…
- Поем? – прошептала Маруся, от испуга закрыв руками глаза, а не уши.
- Поем! – величественно и громко согласилась Валентинка. Высунулась из гардеробной, приосанилась и…
- А какую? – приободрилась и Маруся.
- Помнишь, на параде 1 Мая! Все пели и улыбались, - напомнила сестренка. – Правда, я только начало знаю: «Широка страна моя, родная…»
Маруся кивнула, и сестры громко, хором, торжественно, на всю квартиру, а также весь усталый, потерявший надежду город, запели: «Широка страна моя родная…»
И тут, перекрывая гул орудий, донесся из-за стенки бас Андрея Ильича:
- «Много в ней лесов, полей и рек…»
И звонкий, какой-то девичий бабы Клавы голос:
- Я другой такой страны не знаю…
-…где так вольно дышит человек! – сразу вспомнив весь куплет, радостно и гордо пропели сестренки.
… Война не ушла. Она даже не испугалась. А люди стали другими.
http://журнальныймир.рф/avtor/ignatova-nata