По тундре
«Шампанское пьём?» – спросила Клара Максимовна медовым голосом, заглядывая в Надюшкин мусорный пакет. И даже облезлое павлинье пёрышко на её шляпке встало дыбом от возмущения. Сама Клара не пила ничего, кроме капель от запора и слабо заваренного зелёного чая, и по этой причине она имела право бичевать пороки трудящихся.
Надюшка стушевалась, поняла, что за это преступление суд наплюёт на мораторий и присудит ей расстрел. Она начала лепетать, что приехал дядя с Ямала, такой весельчак, такой умница, привез этого шампанского… Но Клара, которая была самовыдвинутым управдомом, уже сказала жёстко и назидательно: «Вчера шампанское, сегодня анаши попробуете, а завтра на трассу пойдёте… А это, милочка, позор, лишение родительских прав и самое дно жизни».
Надюша, боясь дышать, выкинула пакет с мусором, а Клара пошла обходить двор и подъезды. Лаковый ридикюль на защелке в её руках был как миноискатель человеческих ошибок и разгильдяйства. Во вверенном ей стоквартирном доме Клара Максимовна держала строгую дисциплину. Жильцам не разрешалось курить на лестницах, балконах и в туалетах. Нельзя было шумно отмечать праздники и ставить машины у подъездов. Запрещалось играть на барабане, аккордеоне и других музыкальных инструментах более одного часа в день. Нельзя было жечь свет по ночам, выходить на балкон в трусах и играть в домино. Запрещалось пить шампанское, водку, пиво и прочие алкогольные напитки в любое время суток. Клара неусыпно следила за всеми, составляла акты, вызывала полицию и была всегда на страже. Население дома тихо материлось, роптало, но никто не хотел сидеть за попытку убийства Клары. А Клара могла зайти в любую квартиру как к себе, сделать замечание, проверить наличие горячей пищи и фруктов, озвучить и вынести на обсуждение любую левую связь или задолженность. Сам участковый трепетал в её присутствии, работники общественных и муниципальных предприятий при её появлении хватались за успокоительное и лезли под столы. Клара была непобедима. Она писала жалобы, ходила на приёмы, требовала порядка и звонила по горячим линиям.
Надюша вернулась в квартиру приунывшая, она боялась Клару и последствий своего «пьянства». Ямальский дядюшка уже проснулся, варил кофе, дымил сигаретой и что-то насвистывал. Это был замечательный дядюшка. Дядя Женя. Всю жизнь, до самой своей пенсии, он проработал на Ямале буровым мастером. Остался в тех краях и после выхода на заслуженный отдых. Жену свою любимую похоронил там полтора года назад. В вечной мерзлоте осталась весёлая краснощёкая тётушка… Раз в году дядя брал длительный отпуск и ездил по гостям. На этот раз к Надюшке – племяннице любимой. Привёз горы гостинцев, подарки и целый баул шампанского…
Надюша с ужасом смотрела, как дядя Женя – в одних шортах, с чашкой кофе и сигаретой – двинул на балкон. Пропали мы, подумала Надюша. А дядя наслаждался жизнью и взирал на окрестности с балкона.
«Вы что себе позволяете?» – незамедлительно раздался голос снизу. Это Клара начала наводить порядки во вверенном заведении. Надюша схватила сумку и умчалась из квартиры – пускай дядюшка сам отбивается, трусливо решила она.
Вечером они с мужем крадучись вернулись домой, не исключая того варианта, что дядя уже в наручниках ждёт суда… Но увиденное превзошло все их ожидания: на кухне горел свет, на столе красовались икра, балык, розовый запечённый окорок, дядя Женя – уже в рубашке – разливал шампанское... А непоколебимая Клара Максимовна подставляла бокал, при этом её бесцветные некогда глазки сверкали, как брызги игристого вина.
Потом дядя пел песню: «По тундре…», а Клара подпевала. И вообще через месяц она уехала с дядей в тундру на Ямал – погостить, а может быть, и навсегда... Надюша с мужем лично загрузили им в купе дюжину шипучего.
Свидетельство о публикации №117053006481