Харон

Я не судья, мне не дали подобной силы,
я не умру, сколько Жнец косой не косил бы.
У меня есть только одно: черная лодка,
весло, да веками молчащая глодка.
Сюда люди идут, не касаясь речного песка,
об одном одолжении просят меня старика.

Мой спутник всегда - глухая луна,
что на мольбы тишиной отвечает сполна,
мой спутник всегда - в ночи темнота
такая же черная, как в Стиксе вода.
И мне больно слышать звон тишины,
которой грешные души полны.

Ко мне в лодку входят шальные убийцы,
пропавшие в буре жертв, как в станице
страшнейшего монстра из старых легенд,
что силой своей пугал континент.
Ко мне в лодку идут - она ориентир,
для тех, кто при жизни не раз согрешил.

Мне снова дают золотую монету,
тихо внемлют моему молчанию-ответу
о том, кто на какой круг попадет,
и в страхе дрожат, как подбитый койот.
В темную лодку сел паренек,
что праздную жизнь свою не берег.

Он надеялся на высшие силы,
за не веру в которые садили на вилы,
но пробит на груди серебряный крест
в одну из тысячи теплых сиест.
Он думал, что непобедим,
а в итоге - сидим в одной лодке, молчим.

Я не сужу его, он жил как хотел,
ходил среди холодных безжизненных тел
и все деяния свои совершал для Творца.
Да, нелегко, он понял это, вытирая кровь с лица,
но не спасла его не вера не надежда,
и плоть была рассечена, как на спине одежда.