Океан
Волна облизала берег,
Стащила у суши газету.
Газета уверенно мелет
Про все чужие секреты.
"Явилось лицо к лицу,
Взяв с собой парочку лиц".
Лицо пришлось ко дворцу,
И лица склонились ниц.
Мол, "лица встречались тайно,
И оные ждали лица", –
И прессе такой печальной
Не ведано было конца.
Металась по волнам газета,
Мытарство потерянных строк
Стелилось под строчки завета,
Под пыль на подошвах сапог.
И бились статьи в послесловье,
Стучались в упрямый утес
Шинелью и горькой любовью
Портреты с газетных полос.
Печатное эхо кривды,
Как Бог завещал, простили,
Но море волнуется трижды
У всех берегов России.
Глядя в нерушимый берег
Под красным палящим солнцем:
Здесь каждый раб на галере
Себя ощутил царедворцем,
Здесь каждый почувствовал бурю
И каждый выступил тучею.
А ветер все балагурил,
Покуда ему не наскучило.
И ветер созвал всех на вече.
За пять минут до начала
Всем стало понятно, что легче
Сейчас отплывать от причала.
Волна оттолкнулась резко
И валом скатилась в море,
И каждый почуял мерзкое
Чужое соленое горе.
Но волны, конечно, мыслители,
Сегодня нужна волна.
Как можно давать им числительные
Сухие, как степь, имена?
И след на песке человека,
Тот, что не смыт, остыл.
Здесь носят с собой в оберегах
Горсть чернозема с могил.
И вся земля континента
Ложится грязью на дно,
Лицо на трон претендента
С газет тех, как будто одно.
Печатные тексты победно
Рисуют потеком кресты.
А волны все пенятся белым,
Кидают обратно листы.
Вода по себе не мерит.
Дождь капает в гладь виной.
А волны так рвутся на берег,
Как будто к себе домой.
Тот берег, опасно скалистый,
Подобно прощению, просили,
Но море волнуется трижды
У всех берегов России.
Взирает багряным оком
И плачется Божий Сын,
Доверивший быть пророком
Остатку портовых руин.
И висельник глаз не колет:
Промеж трухлявых коряг
Мотается труп в глаголе,
Грядущего вечный маяк.
Свидетельство о публикации №117053010981