Зима в Петербурге

Зима в Петербурге, она как настоящая ведьма со стажем, только пришла,  посмотрела томным взглядом, тут же  покорила целиком и полностью, оседлала северного красавца не дав попыток к сопротивлению, подчинила волю несчастного своей власти. Улицы растекаются снежной рекой, утопая в её потоках, прячась в подол стихии. Любовная страсть города и холодной прелестницы, то бросает в дикие сугробы, то наполняет ледяным дождём. Люди, как ошарашенные сперматозоиды, двигаются непонятно куда и зачем, пытаясь найти своё тёплое местечко, чтобы выжить.
        В такое время, я ощущаю себя картофелькой в мундире!  Ну да, какой же из меня сперматозоид! Утром еле, еле отрываю свою задницу  от нагретой постели, с пятого раза всё же открываю глаза и фарширую своё сонное тело в  многослойный мундир, вареной  пюрешкой тащусь на работу. Вижу вокруг такие же изделия. Заползаю в метро между тел, пышущих остатками холода, спускаюсь вниз под землю, наблюдая на замороженных лицах, застывший нафталиновый взгляд, мимические паузы в складках скукоженной кожи. Уже в вагоне лица обретают гладкость и намёки на нездоровый румянец. Люди жмутся друг к другу своим многослойным обмундированием,  задыхаясь от запаха разгорячённых тел, нервно толкаются, но терпят вынужденное соседство. Потом расползаются, разморенные  теплом, по своим станциям снова на поверхность в самую гущу страстных утех города со стихией. Я, разогретой  картофелькой под слоем шубки, также тащусь по холодной улице к месту назначения. Спустя пол дня, совершаю тот же ритуал, но уже в обратном направлении, правда иногда попадая в заварушку диких плясок ветра и вьюги.
        Где уж в таких перепитиях следовать по своей дороге, которую порой под сугробами и найти то невозможно, а о том, чтобы идти сквозь туман и речи быть не может! Если только сквозь буран,  что тоже, в общем, направление в неизвестность!