29

Шажки коротки вдоль стенки шершавой,
Едва ли видны их следы на полу.
Тонкие пальцы скользнут по столу,
Рисуя дорожку в пылище луковой.

И дом наш стоит, - весь зарос паутиной,
Потолки, не дрожа, продолжают хрипеть.
От лестницы вой невозможно терпеть,
Злость свою заедая в облезшей гостиной.

Здесь смеху когда-то всегда были рады,
Где плач, прижимаясь, стоял в уголке.
И в жесте, в тянущей куда-то наружу руке,
Дети в солнце искали чуть большей отрады.

Но время ушло, дверь закрыло нескромно.
О себе голося, часто слышалось мне,
Пелену разъедая, в негаснущем сне,
Оно пело об убыли странно, безмолвно..

Другими словами наполнятся стены,
Глаза увидав вдруг чужих малышей,
Коснутся кистями услужливых шей,
Внеся в сердце храма свои перемены.

Точно девка ночная, стоя на морозе,
Эта крепость, прижавши к очАгу людей,
Будет вечность желать мирных, млеющих дней,
Навсегда позабыв о столетней угрозе.

И ее разберут. Не внимая желанью, мольбам,
От великой останутся жалкие камни.
Лишь не горько, что час унесет за волнами,
Постояльцев, читающих жизнь по губам..