О лжи, правде и девочке

Почему, моя девочка, ты так привыкла лгать?
Что такого с тобой проделать сумела жизнь?
Или, может быть, дело в том, что печная гарь
Против всяких причин обретает вселенский смысл?
Ты же лжёшь постоянно фактически обо всём:
Цвет волос, тембр голоса, сколько пробило лет.
Даже то, на каком проспекте стоит твой дом,
А ещё, что все вены коричневы на просвет.

Ты настолько привыкла лгать – не понятно, где
Эта грань от «причудливой фальши»до «страстной лжи».
Почему, моя милая, в утренней синеве
У тебя раздуваются плотные нити жил?
Почему ты честна не бываешь почти ни с кем?
Или даже не так, ты вообще бываешь честна?
Город будто бы вывалян в скисшемся молоке,
А дороги местами напоминают нас.

Моя девочка, это карма или урок?
Или крест, что ты держишь в плотной своей горсти?
Может, кто-то тебе когда-нибудь не помог,
А ты вовсе и не смогла бы его простить,
Но зачем же ты лжёшь? Неужели, ты ловишь кайф?
Моя милая девочка, гордость бы сжать в руке,
Но походка твоя чугунна и не легка,
И прозрачное солнце стекает на потолке.

Я бы спас тебя от тебя же, от этой лжи,
Но ты врёшь, где находится улица и этаж.
И поэтому я не знаю, как заслужить.
И не знаю, когда и что ты мне преподашь,
Как спастись, или наоборот подвести черту.
Может, нужно тебя подтолкнуть обрести момент?
Я срываюсь в твою оглушённую тишину,
Прочно влитую в дорожающий синий Кент.

Ты относишься к правде по правде, как к ерунде.
Вроде, что-то типа прилипшей к руке фольги.
Каждый час, каждый миг, каждый прошедший день
Ты из собственной лжи слагаешь себе круги.
И рисуешь её, свою выверенную фальшь,
Так искусно выводишь кровью на рукаве,
Что мне кажется, будто ты её не предашь,
Но приставишь мне дуло чёрное к голове.
Я не знаю, зачем ты лжёшь, от кого бежишь,
И насколько сильно прижился в ладони крест…
Но, родная моя, одно вот ты мне скажи:
Ты сама-то ещё по правде в живую есть?