быль про пыль

Я брел по городу, потупивши глаза,
мысль неприятная,
весь день мне душу жгла,
и ветер этой мысли помогал
и пылью городской в глаза швырял.
И вместе с пылью смятая бумажка,
в меня попавши, полетела важно.
- А вдруг на ней хорошие стихи,
но смяли их с досады и тоски.
Я посмеялся, глупость вот пришла,
но мысли мрачные развеяла она,
и почему-то вдруг, прочтенные стихи
на мрачный город, как проекция легли.
.....

Она была наивна и честна,
считала покорится ей Москва,
всей силы города она еще не знала,
хоть нет в ответ частенько  получала.
Она улыбалась ”толпе навстречу
московской угрюмости вопреки“,
духом нездешним себя считала,
болотного племя из вольных Ши.
Ее каблучки стреляли картечью,
по равнодушью безликой толпы,
думала, - Может они проснутся,
они ведь считают себя людьми.
Она понимала, она нелепа с улыбкой
странной, средь мрачной толпы,
но вот смириться никак не хотела, 
ведь были легки и упруги шаги.
- Они оживут, она глупо мечтала
и улыбнутся, увидев свет,
её улыбка слабее сверкала,
в глазах зародился сомненья букет.
- Возьмите улыбку, вам воздуха мало,
проснитесь, вдохните мой яркий цвет.
Ярким пятном в толпе серой сияла,
вдруг улыбнется кто-то в ответ...

А город усталый взирал равнодушно,
ликом толпы ко всему бездушной,
сонным казался, но он не спал,
Рим Третий тихо людей поглощал.
Город бездушный, лживый, притворный,
период давно потерял плодотворный,
сам он людей почти не рожал,
на стороне себе корм искал,
сглотнет новичка пожует и сплюнет
пусть толпою мне верной будет.
Орды идут в него искать счастья,
думают рухнет мир в их объятья,
мечтают звездами здесь засияют,
город огнями в себя их манит,
выплюнет после, мрачной толпой
здесь их окончится путь земной.
.....

Бумажку, смятую кем-то, не мной,
по улице нес  и трепал ветер злой.
Забросил в лужицу, там плавала,
пока не наступила на нее нога.
Толпа угрюмая по лужице прошла,
осталась от бумажки пыль одна.