Уголь Серафимов
купцу дремучему явился.
И Серафимов уголь впился,
пылающий - бедняге в зад...
И отделилось, как вода,
всё прошлое, больное бремя.
И сунул сына он туда,
откуда происходит время.
Но тщился бедным языком
напрасно выразить значенье
превосходящего мгновенья,
с хореем шапочно знаком.
Томленьем членов побеждён,
купец воскликнул: Мама мия,
прими, воздушная стихия,
святоотеческий поклон!
А ты, Фома! И точно, Брут...
Ты предал красоту полёта.
Пилот такого самолёта!
Пусть демоны тебя сожрут.
Сам бросил оземь, уходя,
всё до последнего дензнака.
Потом вернулся: Ну, дурак я...
И подобрал всё до копья.
Храни меня, мой Серафим.
Храни в грязи, храни на троне,
храни: и в золотой короне
есть примесь с именем иным.
24 мая 2017 г.
Свидетельство о публикации №117052408136