Ржев

Долиной смерти я пройду,
И будет день чудесный летний.
Когда-то побывал в аду
Здесь мой отец  двадцатилетний.

В историю уходят дни,
Все отступает боль куда-то.
Но было здесь: где ни копни,
Везде осколки и солдаты.

Зароюсь с головой в траву,
Земля прижмет меня, как сына.
И вдруг увижу наяву
В крови знакомую долину.

Здесь немец слышал русский мат.
Окопы -  рядом, и в запале
В траншеи вражеских солдат
Гранаты наши залетали.

Война все ставит по местам
И выявляет все, что скрыто.
Сквозь годы больно видеть нам,
Что вытворяли «мессершмиты».

Под похоронный их запев
Вжимались в землю наших лица.
И вздрогнул, но не дрогнул Ржев,
Себя спасая и столицу.

Вокруг творился просто ад,
Земля горела под ногами.
Но не было пути назад:
Москва…она всегда за нами.

От жара плавился металл,
От грохота был мир расколот.
И на смерть! Из развалин встал
Великий маленький наш город.

Есть у войны хвастливый бес
И правды страшная изнанка.
С гранатами наперевес
Бросались русские под танки.

Мелькала мысль: не одолеть
В броню одетую армаду.
Но наши здесь встречали смерть
Лицом к лицу, не пряча взгляда.

Матросовы на доты шли –
Наши отцы и наши деды.
В какой немыслимой дали
Была Великая Победа.

По ним, прострелянным свинцом,
Сверяем мы свои поступки.
Быть каждый мог моим отцом –
Мой выжил в этой мясорубке.