тайна

нотации не уместны,
а ссоры тем более - очень.
не душно с тобой и не тесно,
но хочется между прочим,

но хочется между прочим
от всех бесконечно сбежать,
и я открываю тетрадь,
и я начинаю писать,

и я говорю - не дай мне,
не дай же мне видеть плохое,
чудесные все дни с тобою,
так, словно восходит заря!

не дай же мне видеть плохое!
вот я возвращаюсь домою,
и тут просто сами собою
всплывают проблем якоря,

и тянут подводные камни
во мраки печали душевной,
и я здесь сижу как отшельник,
пусть ставни не затворя,

и злые слова мне шепчут,
что рано из мира ушедшие -
счастливейшие из ребят,
таких они боготворят.

но что мне до святости ложной?
прости же за слабость Господь,
я в мыслях навеки ушедший,
имею земную всё ж плоть,

имею, пусть грешную, душу
и душу другую любя,
прошу тебя всенепреложно!
Прошу, не оставь меня!

что нужно для храбрости жизни?
алейший любить цветок
и цель благую лелеять,
растить, чтоб никто не смог

ногой затоптать это чудо?
какой же ответ, Господь?
я верю, я знаю, я буду,
и кровь обратится в плоть.

и вновь говорю - не дай мне!
(теперь вновь к земному взывая)
и я говорю - не дай мне
слепцом ускользнуть из рая!

отвергнуть в печали раздумий
блага все мирские твои,
Любимая, о не дай мне
отвергнуть твоей любви!

Ты знаешь, я странный странник,
печаль воспевающий, грусть.
Ты знаешь, людской я изгнанник,
хоть подле людей нахожусь,

но знаешь ведь ты и так же,
что жертвенность этих дней
в итоге нас заставляет
всё чувствовать лишь сильней.

быстрей ускоряется время,
сменяется день за днём.
так мало, так мало времени,
когда мы с тобою вдвоем!

и вот за грядою минутной,
секундой последних объятий,
я словно бы на распятье,
иду на закланье домой.

и здесь уж ломаются мысли,
и здесь уж ломаются силы,
и я, никого не просивший,
похабную слушаю речь.

но можно ли пренебречь
стремлением сердца к счастью?
но можно ли, чтоб ненастье,
пробило такую течь?

я мысли свои на бумагу:
и кажется очевидным,
ужасно же недальновидным,
конечно же, но не суть,

и кажется очевидным
что слов фарс, игра безобидная
меня ж заставляет взглянуть,
какой выбираю я путь.

но если допустим, что в смерти
кончается всякая жизнь,
и нет ни загробного мира, ни рая,
а только лишь - в гроб ложись?

то между любовью и долгом
всегда ли так важен долг?
лишь сердце пронзит иголка -
и смерти настанет срок,

и смерти настанет срок,
а для любви - истает.
в чём правда, и сможет ли, наверстает
она сей ушедший урок?

для всякого надобно время.
и так ли плоха судьба,
что это чудесное бремя
на плечи недавно взяла?

возрадуйся! миг ликованья,
коснулся Господь чела -
Любовь в тебе рання-ранняя,
внезапная зацвела!

Возрадуйся! Милая, Милая,
прошу, о не дай мне забыть,
как жизнь эта, времечко вешнее
тебя научили любить!

и я умоляю - не дай мне
(в последний прошу тебя раз!)
разрушить чудесную тайну,
соединившую нас.