Джек Бенджамин

Что же, печальный мальчик, это финал. Фатальный.
Зубы сжимай сильнее, ногти вгоняй в ладонь.
Даже и смерть не выход… Выход – не идеальный.
Не подходи к иконам. Пальцами их не тронь.
Мальчик, прямее спину! Голову, солнце, выше.
Голос, от слёз дрожащий, перепиши в металл.

Если кому-то предан, ими же будь унижен.
И, если честно, милый, ты это точно знал…
Нет, я не осуждаю! Что ты, я сожалею.
То, что ты жил как в клетке. Хоть ты и жил в дворце.
Если же кто-то прежде лил на тебя елеем,
Этот елей, по сути, нынче тебе как цепь.

Что же. Финал. И баста. Комната. Руки. Холод.
Мальчик любимый, как же так обернулось всё?
И на пределе нервы, разум давно измолот…
Сердце куском гниющим в ладонь выделяет сок.
Это судьба такая – быть заключённым в клетке,
Жить на последнем вдохе, мерить тоской чердак.

Быть командиром, принцем, быть рядовым в разведке,
После давить под сердцем тихий сосущий страх…
Мальчик, ты так печален. Даже, пожалуй, болен.
Болен гниющим миром, ненавистью к другим.
Это, наверно, дух твой – так неприглядно скроен,
Если тебя дороги точно ведут не в Рим,

Не на Гоа, не в Альпы, даже не в Аргентину…
Карты твои, дороги катятся к пустоте.
Боль твоя необъятна, жу’тка, неизмерима!
И ты покой находишь в горячем клубке из тел.
Все твои фразы – мимо. Чувства – на грани с адом.
Память – непогрешима, врезана на хребте.

Если потухнет солнце, кто с тобой встанет рядом?
Кто осветит дорогу в матовой темноте?
Милый мой, мой хороший, не торопись… Не слушай –
Сердце – кусочек плоти, крови и… В общем, чушь.
Если ты вновь обижен, если ты вновь простужен,
Если опять оставлен и не найдён к тому ж,

Солнце, сожми ладони. Сделай глоток последний,
Выдохни, спину прямо, голос – металл, свинец.

И, разрезая взглядом шорохи, шутки, сплетни,
Сделай свой шаг к закату
В первое из сердец.