Давайте будем откровенны!

* * *

Вся жизнь моя - путь, чередою пьянки,
Среди дождей - детей свинцовых туч,
И трезвых дней не набранные гранки,
В кладовке пыльной заперты на ключ.

И там же детство: первые шаги,
И мамой на ночь мне рассказанные сказки,
Когда не знал, что люди все - враги,
Когда не знал продажность женской ласки.

Стакан мой пуст. Налью себе ещё,
Портвейн дешёвый мне прочистит душу.
Пусть говорят: так жить не хорошо,
Но жить иначе мне намного хуже.

Двойных стандартов жизнь
                мне много горше пьянства,
Фасад приличный где, а в комнатах тошнит,
Где раб ты даже в платине богатства,
А крест нательный пропит и забыт.

И я такой же - мелочный и склочный,
Амбиций и претензий через край,
Но все получат то, чего достойны,
И редкий кто найдет дорогу в рай.


«Я далёк от Христа»

Я ничего не имею против,
Ни пьяных бокалов звона,
Ни запаха свежей плоти,
В объятьях дурного тона.

Угарных, хмельных запоев,
Я не ставлю в позорный угол,
И ведер, полных вонючих помоев,
Не выливаю на вошедших в ступор.

Я далёк от Христа, как многие,
Но как немногие, не лицемерю,
А то стоят у креста – лица строгие,
В их раскаяние я не верю!

Что по полу-то лбом стучать,
А потом, прямиком, по бабам,
В кабаке, на пост, с ними водку жрать…
Такой веры мне, задарма не надо!

Посмотри, до смешного, ведь,
Царь кровавый святым вдруг стал,
Что за сон такой, что за бред,
Отпустите меня, я устал!

И опять в запой, с перепою,
На ночь снял себе, *лядь дебелую,
А утром проснулся в притоне,
Повертел головою,
О-па-на, и тут уже веруют!

Чёрте что, прости меня Господи,
Это, уж, ни в какие ворота,
Да пропади оно всё пропадом:
Официант, где моя водка?!


* * *

Моя галактика - безбрежна,
А путь - извилист и тернист,
Ноги босы, а одежды,
Лохмотьями свисают вниз.

Но я не нищ! Мои богатства,
В мешках, под взглядом мутных глаз,
Беспутства хмель и похоть *лядства,
Души уродство - напоказ!

Чудны дела твои, Всевышний,
Мои ж просты, как дважды два:
Стакан с утра не будет лишним,
Больна похмельем голова.

А та, что рядом, верит в чудо,
Что я когда-то брошу пить,
Наивно, несерьезно, глупо,
Ведь, с трезвых глаз труднее жить.

А эта ночь на водку знатная,
От души и до зари,
Пей-гуляй, голь перекатная,
Пока светят фонари!


* * *

 Давайте будем откровенны,
 Перед людьми, перед собой,
 Хотя бы здесь, у края бездны,
 Куда скатились за судьбой.

 С той горы, где мы когда-то,
 Читая приговор суда,
 По приказанию Пилата,
 Распяли на кресте Христа.

 Прошли века и, вот, скатилились,
 Туда, куда, так долго шли,
 Куда запоями стремились,
 На самый крайний край земли.

 И здесь, цепляясь друг за друга,
 Пытаемся свалить того,
 Кто тянет нам, навстречу, руку,
 Того, кто делает добро.

 Ни за чины, ни за награды,
 Ни за большой, солидный куш,
 Без лишних слов, без буффонады,
 Печётся о спасенье душ.

 Клеймённых чванством и развратом,
 Давно забывших слово "честь",
 Давно присмотренные адом,
 Гордыней падкие на лесть.

 За наши же грехи распятый,
 Перезаложенный не раз,
 Он нас прощает, Боже правый,
 И снова молится за нас.

 А мы всё так же спим и видим,
 Как нас возводят на престол,
 Где воздух золотом пропитан,
 И ломится от жрачки стол.

 Нам в жизни суждено, наверно,
 Его не встретить на пути,
 Дороги наши параллельны,
 И перекрёстков не найти.


 * * *

 Я вернулся к отцовской могиле,
 В город, где кроме него,
 Под вековыми покровами пыли,
 Нет родни у меня никого.

 Вот, кажется, эта аллея,
 Значит справа, в третьем ряду.
 Я иду, ногами немея,
 А, вдруг, как сейчас не найду?

 Нет. Нашел. За чугунной оградкой,
 Гранитный камень, по кругу - сорняк.
 С фотографии в траурной рамке,
 Он с улыбкой смотрел на меня.

 Зачем нынче к нему пришел я,
 Что услышать хотел, что сказать?
 Сидя на корточках у изголовья,
 Не нашел я о чем помолчать.

 Встал. Размял затекшие ноги,
 И угрюмо на выход пошел.
 У меня еще будут дороги,
 Он своею уже прошел.


 «Серость»

 Затянутый серым пологом город,
 Пропитанный духом веков,
 Не так, чтобы стар,
 Не так, чтобы молод,
 Не так, чтобы много грехов.

 Серые люди, серые будни,
 Серые, в окнах, ряды этажей,
 Что было, то было,
 Что будет, то будет,
 Бессмысленны карты в руках ворожей.

 Серые мысли, леность движения,
 Серая линия жизни пустой,
 Точка отсчета –
 Пункт назначения,
 Протоптанной стежкой по круговой.

 Мне скучно, мне грустно, я – плагиат,
 Чей проживаю я век?
 Время в рассрочку,
 Жизнь напрокат,
 И имя моё – имярек.
 

 ***

 Листаю прошлое я дневниковых записей,
 Беглым шагом памяти, за годом год,
 Переживаю вновь, я тех печалей-радостей,
 Сумбурных мыслей хаотичный ход.

 Жизнь в перелист, как кадры из кино,
 Читаю о себе, как будто о другом,
 О том, которому не всё равно,
 И думаю о нём, как о живом.

 Вчерашний правдоруб, идеалист, мечтатель,
 Он нынче - обескровлен, обезличен,
 Уравновешен, безразличен и циничен,
 Дневника сегодняшний читатель.

 Когда и как случилось так, что предал я себя,
 Стал сам себе ненужный, лишний?
 Смотрю я с горечью на день отживший,
 Я нынешний, на прошлого себя.


 ***

 Я тут как-то стоял, оглянувшись назад,
 На дорогу, которою шёл до сих пор.
 Увиденной дали я был не рад:
 Пройденный путь мой - позор.

 За всё, что сделано мной на земле,
 Большей частью стало мне стыдно,
 За остальное - стыдно вдвойне,
 А хорошего, доброго - близко не видно.

 Не видно ни близко, ни далеко,
 Ни сбоку - не видно совсем,
 Зато и идти было очень легко.
 Легко. Но куда и зачем?

 Я помню мечтал, как по жизни пойду,
 Сея радость на счастье себе и другим.
 И что я пожал на тридцатом году?
 Эгоист, пустозвон, одинок, нелюбим.

 Не любим, нелюдим, постарели мечты,
 В доме скорби свой век доживают.
 "Скажи мне, кто друг твой? и скажу я кто ты!"
 Промолчу, без подсказок всё знаю.

 Подруга - бутылка, другом мне хмель,
 В кураже с ними весело шёл я за веком.
 Как танк прошёл я по душам людей,
 Кто считал меня близким себе человеком.

 Походя так - растоптал, разорил:
 Что мелочится - пустое.
 Уходят одни, - я себе говорил, -
 другие придут. Наживное.

 Но, как долго ни смейся, как долго ни пей,
 Ты однажды проснёшься с похмелья,
 Вокруг тишина: ни любви , ни друзей,
 Только дым от былого веселья.


 * * *

 Читали "Поединок" Куприна?  Мне страшно.
 Повести уже сто с лишним лет,
 Но чище мир не стал, ужасно,
 Вокруг всё та же грязь, всё тот же бред.

 Всё тоже пьянство, муть, разврат,
 Любовь под сапогом, в блевотной луже,
 И запах ладана перебивает смрад,
 От разложения, уже затронувшего наши души.

 Вот, Ромашов, Назанский, офицерское собрание,
 Вот, Александра Яковлевна, Николаев с ней.
 Прошло сто лет, но суть повествования,
 Его герои - суть - герои наших дней.

 Что изменилось? Лист календаря,
 Век новый нам свои права качает.
 Но также тускл свет ночного фонаря,
 И хлеба, так чтоб всем, как прежде не хватает.


 «Когда мне грустно»

 Когда мне грустно я беру в руки гитару,
 И мелодии старых, забытых временем песен,
 Пробуждают надежду на то, что всё не так уж и плохо,
 И я оживаю, чтобы снова поверить в любовь.
 
 И сердце, опять, из потёмок тянется к свету,
 Как зелёный росток, сквозь асфальт, под колёса машин,
 По наивности или по глупости не понимая,
 что в открытые двери не верят, в их души плюют.

 Меня долго учили, как жить обстоятельства, люди,
 По-разному, но неизменно мордою в грязь,
 И я научился жить в зоне, очерченной ими,
 Закованный в цепи чужих взглядов на жизнь.

 Но порю случается ночь и срываются чувства,
 С цепей, как с деревьев, по осени желтые листья,
 И несутся они на волю, порывами ветра,
 Разгоняя по небу стада седых облаков.

 А утром от звёзд остаются лишь головешки,
 И луна, подустав, садится перекурить,
 Оседает похмелье, стихами, в толстой тетради,
 И всё приходит по кругу, на круги своя.


 * * *

 Железная дорога, телеграфные столбы,
 Жмется вороньё на струнах проводов.
 Двигаясь по кругу не избежать судьбы,
 Я не готов был потерять любовь.

 Потерять, найти и снова потерять -
 Осколки счастья, в глянце фотографий.
 На могильном камне слов не разобрать,
 Съело время строки эпитафии.

 Но я могу не открывая глаз,
 Стёртый смысл сердцем прочитать.
 Я помню ещё свежесть этих фраз,
 Когда не мог ни плакать, ни кричать.

 Та позолота в два ряда гласила,
 Желтым светом на конце зимы:
 Наше прошлое не то, что в самом деле было,
 Наше прошлое лишь то, что помним мы!


 «Вечерняя встреча»

 Одноэтажный сектор частный,
 Собачий лай из подворотен,
 Гирлянда фонарей не частых,
 И воздух чернью поздней плотен.

 Под ногами снег скрипучий,
 В головах висит луна,
 А на встречу мне крадучись,
 Вдоль по улице - она.

 Одна. Девчонка молодая,
 От неизвестности дрожит,
 От смелости своей шальная,
 Куда-то припустив, спешит.

 Бежит, а зубы в перестуке,
 Чечётки отбивают дробь.
 И стынет кровь, и зябнут руки,
 И сердце бьётся в пятках ног.

 Куда бежит она, родная,
 Покинув свой уютный дом,
 Себя в опасности ввергая,
 За каждым пройденным столбом?

 И мыслей разных - полки целы,
 Предположений разноцвет:
 По какому идёт делу,
 Какой в себе несёт секрет?

 Девчонки этой я не знаю,
 Не знаю, чем она живет,
 И делать нечего - гадаю,
 Куда в полнОчь её несет?
 
 Идёт она своей дорогой,
 А я своей. Пересеклись.
 Неторопливою походкой
 Сошлись. И тихо разошлись.

 И я дошёл до остановки,
 И взгляд прощальный бросил вслед,
 На незнакомой мне девчонки,
 Уже неясный силуэт.


«Чужое»

чужие пули в моём теле
чужая боль в моей груди
чужая женщина в постели
чужое счастье впереди

всю жизнь я сам себе служил помехой
как ни крути
и смерть моя не станет даже вехой
в твоём пути

и я иду не той дорогой
к той цели, что мне не нужна
ленивый, праздный и далёкий
от мира звёзд, покоя дна
я весь, как есть, клубок сомнений
и в равной мере удалён
я и от взлётов и падений
любим не той в кого влюблён

и жизнь, что прожил – прожил по шаблонам
чужих лекал
и даже смерть, дарованную богом
я проморгал

чужое тело в твоём теле
чужой и я уж для тебя
чужая мысль, чужое время
а где же я?


 * * *

 Я брёл сквозь ночь луною полный,
 Дворами снов многоэтажных.
 Ни трезв, ни пьян, всему аморфный,
 Гонимый смехом чувств продажных.

 Жизнь кувырком, пинком, да в дышло,
 С размаху, болью об асфальт,
 Меня учила, так уж вышло:
 Никто ни в чём не виноват!

 И я не встал, и в бой не рвался,
 Я правды не искал в ногах.
 В сырой земле лежать остался,
 Поставив камень в головах.

 И написал на нём неровно,
 Дрожащей, слабнущей рукой:
 Я здесь лежу, за то, что поздно,
 Я осознал, кто я такой.


 «Я больше не могу любить!»

 На дне зеленого стекла,
 НедОпитый вчерашний день.
 Я не просил, ты не звала,
 А нынче, что-то делать лень.

 А нынче кругом голова
 От крепких рюмок разговоров,
 Где на закуску шли слова,
 От струн гитарных переборов.

 Мы под селедку пели рок,
 А мысли были о тебе.
 Я набирался спиртом впрок,
 Назло насмешнице-судьбе.

 Куда уже, зачем опять?
 Мне так удобно было жить.
 Я разучился, в снах, летать,
 Я больше не хочу любить.


* * *

Зачем башкой о стену биться,
С разбегу, в кровь, о стену биться,
Когда в обход дорога есть?

Зачем к чему-то мне стремиться,
Зачем куда-то мне стремиться,
Когда, ведь, пиво есть и здесь?

Я знаю, хочешь ты проститься,
Со мною хочешь ты проститься,
Устала ты.

Устала ты со мной возиться,
За жизнь мою со мною биться,
Не в силах ты.

А я не в силах измениться,
В чужой судьбе переломиться,
Пусть будет так.

И значит повод есть напиться,
Сегодня мне опять напиться,
И путь один – иду в кабак.

 
 «Загул»
 
 Опять загуляла с весельем неделя,
 Повесив на память дырявый туман -
 Время крестившее пошлостью хмеля,
 В похоти старый диван.

 Все эти дни, полные пива,
 Мы в распутство вплетали тела.
 Пока было пиво - была ты красива,
 А кончилось - сразу ушла.

 Вслед за последней пропитой сотней,
 С первым трезвеющим взглядом в рассвет.
 Ещё стоек твой запах в моей преисподней,
 Но тебя, в моём будущем - уже нет.
 

 ***

 Осень скучала дождём у порога,
 А к вечеру снег потихоньку пошёл,
 Я с телевизором выпил немного,
 Потом пораздумал и выпил ещё.

 Нет я не пьяница, не алкоголик,
 скорее - романтик, а может - философ.
 И давит на сердце, порою до боли,
 Груз безответных вопросов:

 Зачем мы живём?
 Куда мы идём?
 И что будет, когда нас не станет?
 Наши дети взрослеют,
 Наши мамы стареют,
 А сердце, как прежде, когда-то...
 Мечтает.

 Мечтает о ком-то, мечтает о чём-то,
 До наивности веря в любовь.
 В любовь неземную - святую, такую,
 Какая лишь в сказках бывает.

 
 «Тоска без края»

 Осень. Дождь. Подъезда дверь,
 А за ней - ступени, стены.
 У холодных батарей,
 В свете лун трепещут тени.

 На этаже, под самой крышей,
 Позвоню, меня услышат.
 И я войду смурной и хмельный,
 Этой ночью, в ночь веселья.

 А там, всё так же, как и прежде:
 Стол, вино, толпа гостей,
 Танцев яркие одежды,
 Полупьяное: налей!

 И нет тут дела никому,
 Зачем ты здесь и почему.
 Уйдешь - никто и не заметит,
 И не узнает, если встретит.

 Осень. Дождь. Тоска без края,
 Без любви и без друзей,
 Я иду, куда не зная,
 В ночь безликих фонарей.


 * * *

 Закрутило меня, завертело,
 Сам не понял, как вышло так,
 Что от знакомого сделал я смело,
 В неизвестность решительный шаг.

 Пусть знакомое вязко и скучно,
 И затянуто ряской болота,
 Тело стало, со временем, тучно,
 И тоскливо, порой, от чего-то.

 Но зато, здесь тепло и неспешно,
 Жизнь идёт порядком своим,
 Пересчитывая небрежно
 Пережитые мною дни.

 А теперь… что теперь? Вот загадка.
 И вопрос на засыпку - зачем?
 Где утро я встречу завтра,
 если будет оно, и с кем?

 Да, вопросы пока без ответа,
 Камнем в спину я слышу: дурак!
 Но по дороге от сонного лета,
 Я иду, ускоряя шаг.


 * * *
 
 Ей никто не дарил цветов,
 От души, а ни чего-то в честь,
 Не говорил ей ласковых слов,
 А те что были - сплошная лесть.

 Она красива, умна и что?
 Цены, говорят, такой женщине нет.
 Вот и не купил пока никто,
 Нет цены – это сколько монет?

 У неё есть любовник один,
 Вон он - рядом лежит, храпит.
 У него есть жена, он женою любим,
 Так зачем же ОНА с ним спит?

 Она не любит его совсем,
 Но не бросает который год.
 Шило на мыло менять зачем,
 Чем лучше этого – незнакомый тот?

 Бизнес-вумен, женщина-сталь,
 Денег море и хватка, как у бульдога,
 А мне её искренне жаль:
 С виду стоик, а в глазах безнадёга.


 * * *

 Не знаю от чего, но грустно мне,
 Тоскливо,
 Иду, следы теряя на песке.
 Ползут они за мною тихо,
 Молчаливо,
 И вереницей тают вдалеке.

 Куда иду, что там, во тьме?
 Не знаю.
 Молчанья боль иль счастия дорога?
 Жизнь в суете ушла, спеша,
 По краю,
 Оставив мне печаль и веру в бога.

 Но не ропщу я, нет и нет,
 Зачем?
 Я получил своё по полной мере.
 Слова ничто! и я молчу,
 Я нем,
 И не стучусь я в запертые двери.

 И там, где ночь день повстречав
 В рассвете,
 Со мной проститься, слезы утая,
 Там под дождём, в грязи,
 Навеки,
 Растает тень никчёмная моя.
 

 * * *

Я - сын порока и лени,
Серая посредственность.
Рожденный в духе сомнений,
С жалобами на наследственность.

Обычный такой болван,
Хоть кол на голове теши,
Предпочитающий креслу диван.

Но чувства мои от души,
От сердца. И все эти строчки,
Зарифмованный смысл слов,
Запятые, кавычки, дефисы, точки,
Всё это - про любовь.

Да, я просто хочу любить,
Просто жить и любить кого-то,
И для любимой любимым быть,
Ни вопреки, ни во имя,
Ни в честь чего-то.

Но наше прошлое – в ярлыках,
А будущее не для всех.
Пошлость - в овациях и цветах,
И девственность в восемнадцать – грех.

Вот такая она – наша жизнь,
И её место в ряду поколений,
Где в проститутках видят богинь,
А в бездарности – гений.


* * *

Сегодня я покончил жизнь самоубийством,
И чувствую, что стало легче всем.
Сегодня я покончил с этим грязным свинством,
Раз и навсегда. Со всем.

Сталь, холодом безбрежной бездны,
Мне указала мой последний путь.
И тайны жизни стали мне известны,
И жизни мне открылась суть.

Была она не только чёрно-красной,
И я хотел об этом рассказать,
Тем, кто считает эту жизнь ужасной,
Кто жить на нЕжить рвётся поменять.

Но как другим смогу открыть глаза я,
Когда свои закрыл навек,
Когда от тела душу отрывая,
В труп холодный превратился человек?

Сегодня я покончил жизнь самоубийством,
И смерть сковала мне уста,
И ждёт суда, немым своим бесстыдством,
Моя могила без креста.


* * *

Когда я умру, мне не поставят,
Ни памятника, ни обелиска,
Я сдохну собакой в сточной канаве
Какой-нибудь зоны риска.

От пуль или пьянок, может быть из-за бабы,
В отсутствии любящих душ...
Дороги мои – это ямы, бурьяны,
Да холод ноябрьских луж.

И мир мой, когда-то от радости полный,
Грехами был выжжен дотла,
И ныне забытый, зловонный и тёмный...
Зола.


* * *

Чёрт возьми, а жизнь-то  - красота:
Вдыхать, от вольного, туманы городского смога,
Не страдать, не сомневаться ни черта,
Когда не манит в даль тебя дорога.

Когда известно, что и как,
Что будет завтра, что через полгода.
Кто друг, кто враг, кто просто так,
И ясна, до мелочей, вещей природа.

Когда сменяясь чередою дней,
Отмерен путь степенным шагом,
И с каждой вехой видно всё ясней,
Что верен путь, что так и надо.


 «Пьяница»

 Качает головой седою пьяница,
 Такого раньше не случалось никогда,
 Вчера был вторник, нынче - пятница,
 А где тогда четверг и где среда?

 Пропали, в воду канули, в безвременье,
 В какой теперь искать их стороне?
 Зачем же врали нам, своим потомкам, древние,
 Говоря, что истина в вине?

 И не находит себе места, мается,
 В бесплодных поисках его душа,
 Но ничего, как ни крути, не вспоминается,
 И за душой, на опохмелку, ни гроша.

 Вот, если выпить бы, хотя б стакан,
 Тогда, быть может, вспомнилось чего,
 А, если нет, то был бы просто пьян,
 И было бы совсем не до того.

 И мысли плавно потекли в другое русло,
 Забыты были два пропитых дня
 Пропавших без вести, и как не грустно,
 Всё чаще он, день ото дня, терял себя.


«Сквозь жизнь»

Я шёл сквозь жизнь, как через мрак,
Скорей на ощупь, чем уверенной походкой,
Часто путая с дорогою овраг,
Зализывая неудачи водкой.

Пороками, грехами и соблазном,
Себе я душу изломал не мало.
И вот, завяз в болоте непролазном,
Где выход тут и где начало?

Вокруг меня – ни фонаря,
Одни коряги, всполохи, да тени.
Мне кажется – я прожил жизнь зазря,
В безветренном застое лени.

И больше я не ставлю на звезду,
Мне ни к чему излишние затраты.
Я просто безучастно жду,
Через дефис – клейма конечной даты.


* * *

Я хотел бы тогда, в двадцать пятом,
Тысяча восьмисотом году,
На  Сенатской площади рядом,
Встать с восставшими, в первом ряду!

С непокрытою встать головою,
С обнажённым для битвы мечом,
Примкнуть к обречённому строю,
Визави со своим палачом!

И знать – не простят тебе воли,
Неизбежности чувствуя смердь,
Через боль, через муки юдоли,
Стойкости выковать твердь!

Чтоб душа в суете не металась,
С искажённым от страха лицом,
Чтобы жизнь миражом не казалась,
И венчалась достойным концом!


* * *

Не надо мне любви, как подаяния,
Не надо мне весны календаря,
Не надо культивировать страдания,
Бессмысленна ухмылкою заря.

Мы люди все и все неоднородны,
Чего тут не намешано в душе,
И пусть к великому мы не пригодны,
Но и не вешалки же для клише.

Зачем же загонять тогда всех в рамки,
И шагу каждому навешивать ярлык?
Живите от души и без оглядки,
Не пишите жизнь на черновик.

Пусть и наобум, но откровенно,
От ошибок и святой не застрахован,
А в кандалах жить очень скверно,
Когда в движениях ты скован.

И так, порою, хочется размяться,
Идти вперёд, не ведая преград,
Идти вперёд и не боятся,
И не на ощупь, а проломом, наугад.


* * *

Мы все вольны в своих поступках,
мыслях,
чувствах,
Вольны любить, мечтать и презирать,
Ползти червём, лететь на крыльях,
Жить как хотим и умирать.

Но как зажаты мы в тисках приличий,
Где взгляд косой всему мерило.
Жизнь – маскарад, калейдоскоп обличий,
И не способно паруса поднять ветрило.

Мы подневольны, но по доброй воле,
И милосердны, лишь когда бедны.
И, конечно, мы достойны лучшей доли,
Жаль силой духа сильно не сильны.

Но иногда идут на слом преграды,
Когда любимы мы и влюблены,
Тогда всему мы вновь, как дети рады,
Мы снова счастливы, свободны и вольны!


 * * *

 Я всем хочу сказать спасибо,
 Кто мной по жизни встречен был,
 За всё, что есть, за всё, что было,
 Я помню всё, я не забыл.

 И за добро, и за худое,
 Ведь, в каждой встрече свой урок.
 Не всё, конечно, я усвоил,
 Но что-то, где-то, взял я в толк.

 И тем кем стал, я стал, отчасти,
 Посредством тех, кого встречал.
 Кто, как и всё, судьбы во власти,
 Мой путь земной пересекал.


* * *

Я верю, что когда-нибудь,
Пусть не сейчас, потом,
Приведёт меня мой путь,
В тот прекрасный дом,
Где будут ждать меня
Любовь,
И Счастье,
И Мечта,
Где обрету покой я вновь,
Под благостью креста.
Где отпустят меня грусть,
Печали и тоска,
Не сейчас, не завтра, пусть,
Но пусть - наверняка!