Следы войны... , гл. 6

                6

      Оксана торопливо выстраивала сюжет дальнейшего разговора:
"Тяжко это будет! Столько печали поселится в его изболевшем сердце! Следы войны опять всколыхнут больную душу старика и затянут в свой жестокий водоворот, и он будет кромсать фронтовика, заставит вернуться туда, откуда он вышел с такими тяжелыми увечьями. Война опять встанет перед ним во весь рост и придавит его немощное тело. И все это развяжет она, Оксана Зотова, развяжет в поисках правды..."
      - Я слушаю тебя, дочка. Рассказывай о себе, - попросил повеселевший Мухин, заметив, что его гостья полностью увлечена своими мыслями. - Только чайку попей со стариком. Печенье вот, конфеты.
      Оксана сделала несколько глотков ароматного чая.
      - Несколько дней назад я встретила случайно вашу внучку. Меня очень взволновала ее коса...
      - М-да-а-а, - не дав гостье договорить свою мысль, протянул Сергей Ильич и в который раз взглянул на портрет своей жены. - Такой косы нет в нашем большом городе, может, и в мире. Это наша, мухинская, гордость.
      - Эта коса меня взволновала, - снова повторила Оксана, чтобы втянуть фронтовика в нужный разговор. - Вначале я не поняла, что со мной случилось, и следовала за ней до самого вашего дома. И только вчера посмела нарушить ваш покой. Дома страдала, не спала, не понимая причины своей тревоги. А когда вы, Сергей Ильич, мне рассказали, что ваша жена погибла в концлагере, я вспомнила причину своих терзаний. Убежала от вас, чтобы разобраться в своих догадках.
      - И что, разобралась? - поддерживал свое приподнятое настроение Мухин и не желая это скрывать. Ему сегодня было легко вести беседу с такой приятной и красивой женщиной.
      - Пока нет. - Оксана тянула время. - Уверены ли вы, что ваша жена погибла в концлагере? Может... может...
      - Уверен! Там ее молодые косточки, там, на чужой земле.- Старик тут же посуровел, сдвинул кустистую бровь, потер переносицу, но это не заставило Оксану изменить ход своих мыслей.
      - Я... Я вспомнила свое детство. Мой папа тогда служил в Германии. Однажды мы посетили концлагерь.
      Еще не понимая, о чем дальше будет говорить Оксана, Мухин почуял в душе неприятный холодок и начал лихорадочно связывать в один узел приход Оксаны и напоминание о посещении концлагеря в один сюжет, но уловить что-то конкретно пока не мог.
      - И что? - не спросил, а выдохнул Сергей Ильич, и тотчас потухла его радость, и он уже был похож на коршуна, готового тут же наброситься на слабую жертву. Оксана уловила его страх, незримый, внутренний, и решила более осторожно продолжить свой рассказ.
      - Я там видела... Многое видела... - Она подбирала нужные слова, очень осторожно приближаясь к развязке, а Мухина уже покрывала смертельная бледность.
Чувствуя, что эта добрая женщина сейчас сообщит ему что-то очень важное, связанное с концлагерем, он ссутулился, сгорбился, словно готовился к удару, и левой рукой прижал свою культю к изуродованному войной телу.
      Оксане отступать было некуда.
      - Говори все, - почти простонал Сергей Ильич. - Ты что-то знаешь?      
      - Мы подошли к одной витрине - начала осторожно рассказывать Оксана. - Там под стеклом лежала огромная куча отстриженных женских волос, а сверху... а сверху вытянулась роскошная и очень длинная коса золотистого цвета. Я и сейчас ее вижу перед глазами: она очень похожа на косу вашей внучки и на эту ... эту косу... - она кивнула на великолепный портрет жены Мухина. Тело Оксаны била дрожь.
      - А... а... - пытался что-то сказать Сергей Ильич, но не мог, лишь смахнул вдруг ползущую по щеке слезу. - И что?
      - М-может, это не ее коса, не вашей жены... - Оксана пыталась как-то облегчить тяжкое состояние старика. - Тысячи там погибли... Миллионы...
      Оксана теряла самообладание, ибо и сама, не желая того, вернулась памятью в тот печальный для себя день, когда своими глазами увидела самое жестокое
зрелище, от которого люди теряли сознание и умирали. Но сейчас она отвечала за жизнь и здоровье человека, которому сама в дом принесла тяжкие воспоминания, а с ними и потрясения. Принесла все это и терзает чужого человека... Имеет ли право?
"А вдруг не чужого?" - мелькнула мысль и обожгла огнем.
      - Женщины там погибли из многих стран, - снова сделала попытку успокоить Сергея Ильича. - Может, коса...
      - Нет! - прозвучал вдруг звонкий, точно выстрел, голос и застыл под потолком. - Она... Она Машина... Это коса украинской красавицы Маши Квитченко...
      Оксана на какое-то мгновение, открыв рот, онемела: это открытие старика, которое она сама ожидала и к нему готовилась не один день, ошеломило ее и лишило речи. Сквозь наплывающие слезы она видела, что Сергей Ильич все еще о чем-то возбужденно говорит, размахивая одной рукой, а его культяпка ходила ходуном.
      - Дядя Сережа! Дядя Сережа! – кричала Оксана, освобождая  накопившуюся за несколько дней и ночей тревогу. Опрокинув стул, она бросилась к израненному фронтовику. - Дядя Сережа! – Ее голос, казалось, звенел на весь огромный и стозвонный мир. – Маша Квитченко – это моя родная тетя Маша!- кричала Оксана, не ведая, что делает. - Это моя тетя, родная, замечательная, которая в войну не пропала без вести, нет, а оказалась в партизанском отряде и стала Вашей женой. Это она!.. Она...
      Оксана трясла обезумевшего и растерянного старика, доказывая ему только что открывшуюся трагическую истину:
    – Там, в концлагере, ее коса... Коса моей тети, а Вашей жены... Это она! Она... - Голос Оксаны бился и рвался в открытую форточку.
      Сергей Ильич почему-то не мог так сразу понять смысл рвущихся из груди невероятных слов гостьи, и стоял потемневшим столбиком, боясь свалиться на пол.
      Молодые и сильные руки Оксаны обвили его худую шею, а губы целовали морщинистое лицо, которое еще пару минут назад было чужим и по которому текли светлые и чистые слезы.
      Искалеченный фронтовик обнимал одной рукой растерянную Оксану и рыдал, казалось, на весь белый свет.
      - Повтори, доченька!.. Повтори! -  возбужденно требовал он. - Значит... Значит... Мы – родственники! О боже милосердный! О боже всемогущий! Помоги нам!
      Яркое солнце, поднявшись над землей, своими теплыми лучами заглядывало в окно, за которым, обнявшись, рыдали старик Мухин и Оксана Зотова. На них с портрета смотрела юная и храбрая партизанка Маша с длинной роскошной косой золотистого цвета.
                ______________________