мы любим, мы по обе стороны войны

ни боли, ни облегчения,
ни горя, ни радости,
но все расплывается, а подле забвение
шепчет на ухо сладкие гадости.

забытье рядом с ним в расстегнутом кителе
оплетает склизкими щупальцами
скорбной души гнилые обители.
я держусь за тебя пальцами кукольными:
за штанины, запястья, за рукава;
моя просьба о помощи жалкая, но с укором.
тобою сказанные слова:
"пальцы в рот, лучше - пистолет до упора"
не глубоко, но ранят. немного больно,
но завтра это забуду напрочь,
как только в ушах зазвенит "вольно".

больше не глушит жгучую боль
крепкий, слабый, любой
ал-ко-голь.

мы стоим за этой войной
вдвоем, но по разные стороны.
я рад бы, настань тот день,
в кой глаза мне выклюют вороны,
и кожу точёный проткнет кремень.
но ты, ты, пожалуйста, я стану в мольбе на колени,
не жалей, не люби, не иди за меня под пули,
я знаю, ты можешь - шептали блеклые тени,
пока ангелы с н о в а тонули
в реках из свежей крови.
каждую ночь мне снится, как я эту кровь проливаю,
но наяву в глазах твоих вижу только
цветочное
поле.