Нашлась

  ответ однокласснице.

  Спасибо, что нашлась и за стихи спасибо,
серьёзность детских чувств теперь мне не измерить,
помнишь, как в ролике про Фейри с Вилларибой,
всё смыло время в безвозвратные потери.

И мозг - скрипучий, антикварный патефон 
терзает память, но пластинки старой
винил потёрт, а вместо песни стон,
- какой бы мы красивой были парой.

И сослагая, если бы, кабы,
пальто поношенным, устав висеть в прихожей,
был бы я пасынком разлучницы судьбы,
будь рядом девочка, что всех была дороже.

Друзья твердят, что я неисправим
и про горбатого и про Ивана на печи,
но романтизм, что у меня в крови,
я даже в бедности не променяю на харчи.

Ведь годы детства упорядочить не в силах,
удачный стих я выдаю за правду,
но я был глух, когда меня просили,
петь только то, что люди слышать рады.

Умело воду лью, не раскрывая темы,
умышленно рву главы из романа,
но оставляю те странички, где мы,
как две мультяшки, спрыгнули с экрана.

Там, обведённые фламастером на фото,
во времени застыли персонажи,
там всё потом, друзья, семья, работа,
потом, рифмуя, каждый всё расскажет.

Потом сомнения, как гроздья винограда,
надежда встречи на реке Инта с гитарой,
потом уверенность, что всё не так, как надо,
в стране, где мы когда-то были парой.

Тоска закралась в череду событий,
ах если бы, я в междужёнье сладком,
не удивлял бы дам своею прытью,
а в Сыктывкар послал стихов тетрадку.

Ведь при желании, ладонями согрет,
росток любви селекционным чудом,
мог стать малиновым кустом, до склона лет,
наших детей зимой спасая от простуды,

  А сделав сок терпким, малиновым вином,
как на причастии, разлили бы прохожим,
ведь в мире жили бы совсем ином,
где рядом девочка, что всех была дороже.

Но от фламастера не вечен штрих на глянце,
да и "пути Господни неисповедимы",
мы в разных странах и по сути - иностранцы,
лишь детским чувством связаны единым.
    
  В.Е.