Рыбачья пристань

                ...Путь Твой в море, и стезя Твоя в водах великих,
                и следы Твои неведомы.
                Пс. 76, 20.

                ...Меня тащит на буксире рыба... Теперь мы связаны
                друг с другом... Рыба, – позвал он тихонько, – я
                с тобой не расстанусь, пока не умру. «Да и она
                со мной, верно, не расстанется», – подумал старик
                и стал дожидаться утра.
                Э.М. Хемингуэй, «Старик и море».

                ...Он глядел, как серые волны далеко на западе
                смывают лёгкую тень корабля. Простоял он далеко за
                полночь, слушал вздохи и ропот прибоя, уныло
                вторило его сердце этому мерному шуму. Рядом с ним
                в молчанье стояли его друзья.
                Дж.Р.Р. Толкиен, «Возвращение государя».


Туманных утр беседовник сокрытый,
Одеянный молчаньем плач,
Твой голос близ, среди притихших мачт,
В дыханьи штиля меж камней и рытвин.

На сломы скальные, к древам высоким
Испариной прохладных слёз
Он всходит зыбко, где в ветвях прирос
Крылатый моря созерцатель темноокий.

Залив незрим. Лишь – дальний плеск, и ближе –
Туман солёный льнёт к стеклу,
И воздух чуткий, обратившись в слух,
Внимает плача звукам непостижным.

На всхлипы волн и стук древес прозрачный,
Вдруг вплывший из туманных недр, –
Чуть звякнут окна, и продрогший кедр
Ветвями скрипнет... Тихо... Глас утрачен.

Безвидной гальки шелест вглубь излуки
Простёртых вод... Плетёт узор
Стеклом плачевным заключённый взор
В случайных струн отрывочные звуки...

Дым пристани пустынной полусонный
Скользит по черепицам крыш...
И море ткёт береговой голыш,
Всходя и ниспадая монотонно.

Лишь контур стен, часть дерева... вдруг – трубы...
Скамья на пристани... – всё там
Чуть приоткрыто, как одна из тайн,
Как пение сквозь сомкнутые губы.

И там, в его глубинах прирассветных
Ещё трепещут фонари...
Так моря вечного подлунный бриз
Пьёт занавесь, колеблемая ветром...

Так мотыльки кружат близ сонной лампы,
Когда, в их свете затаясь,
Живая тайна зиждет крыльев вязь,
И ель к огню протягивает лапы.

И сумрак синий в близящемся свете
В расщелинах продольных скал –
Как тонкий звон... Там росным сном исткан
Парящих трав узор в стезе отвесной.

Едва заметный шаг среди уступов,
Ступеней лёгких, как стекло, –
И открывают восходящий склон
Утёсы, плечи приклоняющие скупо.

И ввысь – туман, став средоточьем мира,
Хранит в себе, как дальний звук,
Тропы незримость, осязаньем вдруг
Угаданной, слепцом как струны лиры...

И снова – море... Где-то скрип уключин
И вздох мостков – как эхо... Штиль...
И звук случайный рынды, – сон почти, –
Прозрачно... Так теперь незримость лучше.

...Твой голос близ, где зыбь на сонных водах,
Где всхлипы свай и серый плеск,
Где мир затих и, словно тёмный лес,
Стал воздухом и камнем древних сводов,

Где вновь, держа сокрытый свет в руке – и –
Сторожко избирая день,
Ступает Странник, и к Нему – олень ,
И прячутся в углы тугие тени...

Здесь вод источник, восходя в глубинах
Дыханьем сквозь морской песок,
Живительную растворяет соль
В бессонной зыбью замершей лавине.

В ней постижимо лишь одно – страданье,
Точенье форм, как зыбких снов,
И тотчас – разрушенье... – Тишиной
Объята, убегает пониманья...

Лишь голос Твой, ничем неоспоримый,
Тих... В нём – свобода, как внезапный юг,
Непостижимость всю и Жизнь Твою
Сокрыто подавая в том, что зримо...

И дальше – жизнь... Туман на мокрых реях,
Волн тусклых монотонный сон
И, равнодушно след приняв, песок
Им оставляет вновь... Гирляндой прелой

Ребристый скат его после отлива
Увенчан трав подводных, слеп...
И вдруг – янтарь! Осколки... Это склеп...
Прибой едва касается пугливо

Плетей опавших... Вздох – и снова гонит
Себя назад... Ракушки, шлак
Перебирает тихо, словно так
Остатки света держит на ладонях...

И там проходят дни, минуты, годы
В безмолвном протяженьи рук,
Где слово всякое – не глас, не звук,
И шаг пространство вземлет, словно воду...

Ступени к пристани, и здесь – всё так же,
Лишь угасают фонари,
Помаргивая слепо... Хрупкий крин
Теперь процвёл, росою чистой ставши.

На мокрых досках матовые блики,
Сквозь дымку вдруг стекло блестит... –
Хранят собой покровов зыбкость их
Здесь чаек еле слышимые клики.

Как близок свет! В дыхании туманном,
Печальной чередою свай
Восходит он, как первая листва,
Вдруг открывая жизнь из самой раны.

Вот, гребни ряби, волны крон древесных,
Где ждёт ребристых крыш толпа,
Верхушки мачт и скальный перепад
Окрашивает солнце... Робкой песней

Звучит восход сквозь золото тумана,
Как кроткий путник, стёрши пот
Со лба, вдруг улыбнётся, и щепоть
Заморский город вынет из кармана...

Так утро. Снова беспечальным светом
Бессонный растворяет плач,
Раскрылись облака... И глас тепла
Приносит утренний неслышный ветер.

И небо здесь. Пронзительно и сине,
Слезами застилая взгляд,
Как звонкий полдень, реет... И земля
Приемлет солнце... Вот, настало «ныне».

Но гроб – пустой. Его здесь снова нет... – Он,
Всё предваряя и всегда,
Вновь ускользает... Но, объемля даль
Златистой рябью волн морских, поёт вода...
...и светом бесконечным мчится лето...


Март 2008 – Май 2009.