140. Круглый Зодиак... Слепки настроения... продол

140. Круглый Зодиак... Слепки настроения... (продолжение)




Эта встреча, если можно назвать встречей случайный
взгляд человека узнавшего и... случайный - человека не
узнавшего, или следавшего мину - не узнал, в данном
случае - не узнала, была последней...
К слову сказать, более мысль о покинувшей меня жене не
тревожила существования. Много позже, узнав о ее
кончине, я не ощутил и малейшего ветерка, который мог
бы поколебать спокойствие упорядоченной жизни.
Самым удивительным было то, что... нежданно-
негаданно... я получил бандероль.
Как разыскало меня послание это? Каким образом
оказался я в поле зрения человека, покинувшего меня
так давно, что черты его расплывались всякий раз, как
хотел я вызвать их в памяти.
В бандероли, обернутый в шелковый шарф... мой... давно
потерянный шарф... покоился дневник.
Дневник моей жены. Той самой статной женщины,
ушедшей в никуда, или в ей одной ведомое место...
Главное - ушедшей от меня, не сказав ни слова, не
оставив памятного знака... следа...
Так странно...
Странно и... неуютно. Я почувствовал себя насекомым,
которое рассматривают под микроскопом и от желания и
мнения коего ничто не зависит в этом мире...
Насекомое...

Я стал лихорадочно листать дневник, перескакивая через
несколько страниц. Листал и ничего не находил из того,
что могло бы объяснить случившееся... Тогда и сейчас...
Полудетские стихи...
Незрелые размышления... Страхи...
Тоска из-за еще несвершившегося, но кое грезилось ей.
Разрыв.
Она отчаянно боялась разрыва, который непременно
последует. И инициатором которого, естественно, буду я.
Я... и не замышляющий подобного. И не думающий в те
поры о возможности такого развития событий.
Она хотела сохранить те чувства и отношения, которые
имели место быть на тот момент нашей жизни. Момент
тревожный и не сулящий ничего хорошего впереди.
Момент, где, возможно, каждый отвечал лишь за себя. И
действовал лишь в свою пользу.
Спастись... Выжить... Не затеряться в толпе изгнанных,
занесенных волею судеб на враждебный берег.
Как много было скрыто от меня.
Дневник, страницы его разнились. Первые были...
заметками юной девушки... Далее следовали наблюдения
и ощущения зрелой женщины... жены...
Последние же, не могу сказать, принадлежали
философу, но... женщине умной... Умной настолько, что
мой собственный ум весьма и весьма проигрывал в
сравнении...
Я уж не говорю о доброте, которой и не подозревал в
жене своей в недолгое время нашего общения.
Я понимал - следует успокоиться и читать... Читать снова
и снова, так как дневник ее был настоящим РОМАНОМ.
Произведением, которое так стремился создать я...
"завтра"...
Я лихорадочно отбросил шарф, который показался мне
ненужным... тяжелым...
Каково же было удивление, когда из складок его
выпало... колье.
То самое... фамильное... стоившее целое состояние.
Умна.
Если наблюдала за своим "насекомым", должна была
знать - оно сменило исходные данные, что не было
редкостью в то время.
И... оставь она что-то официально, я не смог бы получить
и полушки.
Продав колье, или часть его, я мог спокойно
обрабатывать страницы дневника, слегка изменяя что-то
или... подтасовывая, но...
Изменяя хоть букву, я не видел уже того очарования, кое
давало чтение страниц, написанных ЕЮ...
Хотел ли я повернуть время вспять? Нет... увы...
Она была права в своем предвиденьи. Мы непременно
расстались бы. А если нет, то совместная жизнь
превратилась бы в кошмар.
Странно. Но с чисто мужским эгоизмом, я благополучно
забыл о том, какой увидел ее за столиком кафе...
Красивой, уверенной и достойной, а обладая... колье и
дневником... благополучно забыл о своей
незначительности.
Приходила ли мне в голову мысль... отказаться от
нежданных благ?
Чем владел я? Было ли достаточно тех скудных,
скромных средств, которыми я располагал.
Чашка кофе в уличном кафе, средней толщины кусок
мяса, который мог заказать на обед, ущемляя себя в чем-
то ином, табаке, к примеру...
Тогда... до ЭРЫ дневника - да... вполне достаточно,
чтобы чувствовать себя почти счастливым и считать
жизнь комфортной и... удавшейся...
Сейчас нет...
То, что сулили, оставленные женой бумаги, было из
разряда чудес.
Недосягаемости...
И я пошел.
Да. Я пошел, ориентируясь на сверкающую точку в конце
пути.
В какой-то момент показалось, она также шла... тогда...
сойдя с поезда... куда-то... за светящейся точкой. За
светом, который не мог дать ей я.
Я не мог дать света ей. И... я жажду света, которым
одарила меня она?
Абсурдность ситуации выбивалась из мыслимых рамок.
Но... с другой стороны...
Разве я сошел с поезда? Разве могла она прозревать
будущее? И... разве знал я, чего буду желать, прожив с
ней годы... месяцы... недели... дни...
Наскучила? Надоела? Но показал ли я это? Да и был ли
уверен в том, что... действительно наскучила... надоела...
Нет и нет. Я не был уверен ни в ней, ни в себе.
Нет. Не так.
Ее я считал "константой", а себя... "вольным стрелком"...
Какая ошибка. Какая глупость. Считать что-то... чем-то...
минуя мнение женщины...
Я "работал" над ее дневником. Роман почти складывался,
а я все длил и длил ощущение полного умиротворения и
ожидания еще больших чудес.
Несколько камней из колье были проданы. Я смог
перебраться в комфортную квартиру и есть мясо, уже не
ограничивая себя в табаке...
Одежда моя была выше критики. Я подумывал о
собственном экипаже...
Друг мой!
Каково было мое изумление, когда... однажды...
весенним утром... под дверь мою положили... еще одну
бандероль...
Это был новенький, пахнущий типографской краской
том. Книга... написанная автором, портрет которого
украшал фронтиспис.
Я узнал его сразу. Молодой человек, тот самый,
подошедшей к красивой даме, бывшей когда-то моей
женой...
Было ли это?
Автор... Моя фамилия - та, настоящая. Мое имя - то,
настоящее и... мое отчество...
Я все понял. Вглубь улиц чужого города она ушла не
одна.
Она распознала во мне неудачника и... ушла, дабы...
А хорош! Хорош, черт возьми!
Взял лучшее от обоих... внешность и ум...
Я открыл книгу и стал читать...

"Первые впечатления...
Я увидел ее на платформе в белом платье.
Стоящую спокойно, невзирая на сутолоку, которая
словно "обтекала" ее, не затрагивая, не задевая.
Светлая женщина, платье которой, кажется, останется
белоснежным невзирая на...
На дождь, начавшийся некстати, на смог, которым он
пропитан и от коего лучше, все-таки, укрыться хотя бы
под зонтом.
Но нет. Она стояла на том месте, где перронная крыша
заканчивалась и легкие капли дождя касались ее... Задевали,
но не наносили урона ни прическе, ни такани
наряда.
Чемодан ее стоял поодаль. Она не беспокоилась - не
прельстит ли он сиротливостью своей чьего-то ищущего
взора. Нет. Не беспокоилась.
Кажется, она могла оставить без присмотра и нечто
более ценное, что осталось бы неприкосновенным,
нетронутым, словно заговоренным, невидимым
окружающим.
Кого ждала она? И ждала ли?
Глядя на ее отрешенность, невозможно было
представить - ждет, томится, тяготится сложившейся
ситуацией.
Словно вышла прогуляться, прихватив с собой чемодан с
длинной выдвижной ручкой.
Чемодан... как преданный домашний пес, которого
следует выгулять, невзирая на погоду и время суток.
Я смотрел... смотрел на нее, а в голове уже складывалось
нечто, завершения коему возможно ли придумать?
Воспоминания... медлительные, но яркие, кажущиеся
единственной данностью...
Как все это было... на самом деле?
Не во снах, не в переводах, содержание которых так
сливается с моей собственной жизнью...
Отъезды и возвращения... Как отливы и приливы... Выброшенные
на берег обломки кораблей"...

Друг мой!
Скорее всего я не успею отправить вам это письмо
сегодня...
Но... я постараюсь сделать это... завтра... или
послезавтра... или... когда-нибудь...



РИНА ФЕЛИКС



 
(Продолжение следует...)