Посвящается Артёму Перфилову

 Мы с братиком играли, мы строили шалаш,
Он будет самый лучший, он будет только наш.
Мы сил не пожалеем, дойдём мы до конца,
Пример возьмём мы с деда, пример возьмём с отца.
Они всегда в заботах и дел у них полно,
Чтоб был наш дом в достатке, чтоб было в нём тепло...
И дело наше дружное уже пошло на лад,
И вспомнил я про досочки, что у теплиц лежат.
Сказал тогда я братику, сказал ему как мог,
Что знаю где взять крышу, чтоб домик не промок.
Я торопился очень, я запыхался весь,
По грядочке промчался, по лужице пролез.
Слегка намокли ножки, но это не беда,
Теперь поднять бы досочку и принести туда.
Она была тяжёлая, не поддавалась мне,
И я присел на корточки, чтобы накрыться ей...
Не ожидал подвоха, не знал, что яма там,
И соскользнул ботиночек и я в неё упал...
Куда то делось солнышко, я в жиже, я тону,
И крикнуть не успел я, как унесло ко дну...
Успел я вспомнить мамочку, любимые глаза,
Мне очень страшно, мама, хотел тебе сказать.
А солнце ярче прежнего светило на дворе,
И было очень весело соседней детворе.
И пели птицы песенки, сирень вовсю цвела,
Я слышал даже, мамочка, как ты меня звала.
Сидел на мягком облачке и ножками болтал,
И сверху видел, как народ везде меня искал.
Как спрашивали братика, а он и сам не знал,
Где досочку для крыши я на тот момент искал.
Он слышал только "бульк" тогда, откуда ему знать,
Где же братишку младшего верней всего искать.
Не думал я, что столько людей придёт в беде,
Что будут очень многие искать меня везде.
Вы не вините братика и мамочку мою,
Я их теперь ещё сильней на облачке люблю.
Я видел, как отец не спал, как по ночам ходил,
Его кошмар у ямы той ночами изводил.
Но кто ж тогда подумать мог, что глубока она
И досочка тяжёлая, по-прежнему цела.
Жалейте меня правильно, не обвиняя мать,
Ведь горя материнского не всем дано понять.
Я ангелом-хранителем отныне буду ей,
Сестрёнке, папе, братику и всей моей родне.
Живите в мире, в радости, цените эту жизнь,
Любовь и уважение, стараясь заслужить.