Казенная справедливость

Его завели в комнату,
Где не раз до этого били
И швыряли по полу
Жандармы и даже родные.

Где зубы? А их не осталось.
Того ли желали судьи?
Но им всем тогда казалось,
Что они достойные люди.

Увезли в серой пижаме
Прямо в клетку с бетоном.
Он писал письма...маме.
Безответно, многие годы.

Рядом с ним, как животное,
Спал человек-безумец,
Разорвавший руками глотку
Жене за раскрытые груди.

А ещё ночами шуршал
Непонятно чем, но громко.
Будто что-то в себе ломал,
Чтоб не быть кровожадным волком.

Да, он винил себя в смерти,
Но не за то, что она погибла,
А потому что он теперь в клетке,
Откуда вынесут сразу в могилу.

А что до парня: он невиновен,
Но что теперь доказывать,
Когда год прошёл, как восемь
И лицо покрылось шрамами.

Как, впрочем, мертва и душа,
Но разве она останется,
Когда чувства боли лишат,
Ни разу не дав оправиться?

А сейчас он за столом,
Где его ни раз унижали
И били в лицо кулаком,
Как будто за то, что он ранен.

И да, он страдал. Достаточно,
Чтобы понять, что хочет
Увидеть черствую мать,
В графе о которой прочерк.

Но сегодня его уведут не в клетку,
А накормят и побреют налысо,
Уложат в кровать с мягкой сеткой
И позволят немного радоваться.

А на утро ближе к полудню
Он проснулся от звуков
Его когда-то любимой группы.
Он даже улыбнулся...грустно.

А потом его уведут дальше
От звуков приятных струн,
Как будто к свободе, но, к несчастью,
На электрический стул.

Невиновного.