Солженицын

(к 100-летию со дня рождения)               

Действительность сквозь пелену годов
Нам видится как растушёванное фото –
Без чётких силуэтов, линий и углов,
Детали сглажены властителям в угоду.

Герои прошлого просты и гениальны.
Их лица вызывают трепет у людей,
С ребёнком на руках товарищ Сталин
Олицетворяет гуманизм своих идей.

Среди его любимых авторов - Макиавелли -
Сторонник укрепления любой ценой,
Для оправдания зловещих преступлений -
Прекрасная мечта, иллюзия, фантом.

Воспитанный на христианской вере
В загробное вознагражденье за труды,
Народ ещё охотнее поверил
В земную жизнь без гнёта и нужды.

Подобно господу земному
Он суд вершил над грешными людьми:
Врагов, наказывая преисподней,
Друзей, благословляя на бессмертие души.

Врагов, которым суждено погибнуть,
Чтоб сострадание в друзьях не вызывать,
От остальных старался изолировать, 
Упрятав в лагеря, иль сразу расстрелять.

В расстреле, как в деянии, немного проку  –
Одни расходы - больше ничего,
Полезней каждого заставить отработать
Свою погибель каторжным трудом.

Для выполнения поставленной задачи
В местах, куда людей не заманить рублём,
Как после дождика грибы, росли бараки,
Которые едва ли назовешь жильем.

Когда этапы шли сквозь снег и вьюгу,
Великодушия охранников никто не обещал:
Упал в изнеможении – в затылок пулю
Получит каждый, кто по счету “три” не встал.

Убогий быт, двухъярусные нары,
Сосед, что вечно мучит кашлем по ночам,
В подвешенную сталь побудки утренней удары,
И с вышки целящийся в спину вертухай.

В тайге на валке леса, в угольном забое,
В строю на перекличке всякий раз - всегда
Одно всепоглощающее чувство - голода
Преследовало всех и каждого зэка.

Оно - мотив и главный стимул возвращения
К цивильной сытой жизни человека.
Казалось, ничего вкуснее нет на свете
Краюхи свежеиспеченного ржаного хлеба.

Перед отбоем в завершении трудной смены
После того как ужин не испортил аппетит,
За щёку на ночь хлеб кладут, смакуя как конфету,
Чтоб оттянуть его исчезновения миг.

Желание поесть преследует всенощно,
Во сне, что наяву, желание одно:
Испечь,  какую ни на есть, худую кошку
И разделить с товарищем её.

Трудясь на зоне в шаге от погибели,
На чью-то помощь рассчитывать нельзя.
Помочь кому-то означало самому не выжить,
Надеяться мог каждый только на себя.

Всех легче лагерные тяготы переносили
Священники и прочий не от мира божий люд.
В минуты немощи своей они молились,
Чтоб Господа надежд не обмануть.

Всех тяжелей - “каэрам” и троцкистам,
Осуждённым по сталинской пятьдесят восьмой -
Их кроме надзирателей  “пасли” блатные,
Чтоб жизнь на зоне не казалась пастилой.

Посылки из дому – известный способ
Начальству сэкономить лагерный бюджет.
За исключеньем сухарей, одежды и махорки
Всё изымалось в лагерный буфет.

О том, что происходит на большой земле,
Без толкованья политических нюансов
Докладывал оперуполномоченный НКВД
И вновь прибывшие на зону арестанты.

Те, кто имел возможность написать домой -
По приговору не лишённые такого права,
Пункт сдачи писем обходили стороной,
Чтоб не попасться особисту в лапы.

На фронте как-то в личной переписке
Без должного в словах подобострастия
Обмолвился писатель Солженицын
О главнокомандующем  Сталине.

Итог таков – решением “особой тройки”
По пятьдесят восьмой статье УК РСФСР
Он сослан был подальше от Москвы бессрочно
По истечении отбытия восьми лет лагерей.

И это стало главной темой в его творчестве -
Рассказывать о судьбах, оказавшихся по ту
И эту сторону колючей проволоки,
Зловеще разделившей надвое страну.
                ***
На память не наложишь гриф “Секретно”,
Подписку в лагере с него не догадались взять,
Поэтому публиковать свои произведения
Писателю никто не вправе запрещать.

Ещё одна удача - Нобелевской премией
На Западе отметили его литературный вклад.
С таким бороться не берётся даже Брежнев:
На награжденье выпустили, не впустив назад.

Критиковать режим, живя в изгнании,
Что мастеру по боксу биться с тенью.
Его удары были мастерски поставлены,
Но редко достигали  главных целей.

Просачивалось кое-что по самиздату,
Передавалась кое-что по “голосам”,
Но почитать воочию сказанье о Гулаге,
При Брежневе никак не удавалось нам.

Всё изменило новое мышленье Горбачева:
“Вершины коммунизма” смыло без следа
Открытой информации и мнений половодьем,
Как экскременты по весне смывает талая вода.

Предвестник перестройки Солженицын,
Решив, что возвращения его недолог час,
Берётся за трактат, как обустраивать Россию,
Пытаясь сделать свой “посильный” вклад.

Затем - его скоропалительное возвращение
В надежде подключить свой интеллект
К процессу государственного обновленья,
И неожиданный бойкот его идей.

С отставкой Ельцина и новой сменой курса
Инакомыслие у нас опять в повестке дня.
Его реакция на возрождение Союза
Сугубо отрицательная.

Не действуют ни уговоры, ни забвение,
Ни Государственная премия за какой-то вклад.
Его позиция осталась неизменной,
Как много-много лет тому назад.

Кончиной накануне осетинской битвы
В Кремле он многим облегчение принёс -
Узника совести и поборника истины,
Путинская Москва провожала без слёз.

После захоронения останков бренных
Сторонника независимости Грузии,
Россия "освободила" юг Осетии,
Под предлогом защиты русских.

В Кремле будто ждали его кончины
Чтоб не давать ему лишнего повода
Действия власти дезавуировать,
В глазах гражданского общества.
                ***

Из жизни ушёл народный писатель,
Милостью Божьей составивший хроники
О безвинно страдавших, безвестно пропавших
Советских тюрем политзаключённых.

Те, кто считают его подвиг предательством
Вряд ли нюхали вражьего пороху -
Потомки судей и надзирателей,
Шкуру спасавших за колючей проволокой.

“Ни кто не забыт и ничто не забыто” -
Клятву беречь имена павших воинов
Ему посчастливилось выполнить
И в отношении узников совести.

С первых дней и до последнего
Он оставался Перестройки Апостолом
Книги его – это НАШЕ НАСЛЕДИЕ,
Нутра сталинизма отраженье доподлинное.
26.11.2016