Двухтысячелетний спор

Да, я люблю этого необыкновенного человека, который жил 2000 лет тому назад…
Мне говорят, что он был одним из нас, и ничто человеческое не миновало его, и только красивая легенда овеяла славой бессмертия его чело. Мол, был он из плоти и крови, такой же как все, – трудился б, женился и умер бы тихо в конце, если б то был не Восток, где каждый едва ль ни с пеленок философ, мудрец и пророк...
Да, был он почти как все, как будто одним из нас, но только единственный раз, бодрствуя средь спящих в свой последний и решающий судьбы мира час, он приоткрыл завесу над тайной непостижимости сияния своих глаз...
О, если б ученики не спали той ночью под сенью олив, если б они смогли преодолеть свою немочь и разделить ослепительный миг сопричастности его бытия – они бы поведали нам, как выглядит человек, который в себе вмещал целую галактику, который выдерживал этот гигантский белый накал...
Если бы мы хотя бы в десятую долю могли почувствовать эту непобедимую волю, взорвавшую себя на кресте любви, – о Господи нам помоги! Мы никогда не дерзнули б его измерять по собственной в нас темноте – да, те же мы, только не те. Не смели бы думать, что он – подобием нас сотворён.
И мелочность наших страстей, и жалкая гнилость костей, и рыхлость ленивых умов – как прах у сияющих стоп, чей светлый владыка сказал: «Я сын и Отец, и такими же вас всех создал...»
2002