На Северном снова дождь...

На Северном снова дождь. Грязь, темно и мокро.
Окурки вулканов тушит скупой слезой.
Шумящая хмарь наступает на сонный Окленд -
безжалостно и устало - большой ногой.
Поребрики - рубежи водяных плантаций,
зелёный фонарь - длинный саженец светлых дней.
В сырой пустоте есть возможность для странных танцев,
для мнимой свободы неловких ручищ-плетей.
Я здесь, в полутьме, на границе фонарной лужи -
читаю стихи облакам и бездомным псам.
Тот самый герой - тот, чей образ нигде не нужен;
и где его место, он толком не знает сам.
На Северном снова дождь. Я ловлю щеками
летящие капли. Наверное, это сон:
мой друг посылает в спину мне скользкий камень;
мой брат разбивает стёкла. Под этот звон
я, в рваной рубашке и стоптанных к чёрту кедах,
бросаюсь в окно - и парю, замотавшись в дождь.
Мне хочется верить, что там, за морями где-то,
ты ждёшь меня. До безумия долго ждёшь.
Твой дом - грозный север. Окутан седым морозом.
У нас ты растаешь - в дожде, в тишине и в солнце.
У нас тут бывают часто такие грозы,
когда боль уходит, безумие - остаётся.

Мы встретимся в октябре или в тёплом мае,
и люди увидят смешную до слёз картину:
ты - рядом со мной - и уже до костей оплавлен;
я - редко дышу, у меня по всей коже иней.