В горах Армении

Одно зеркало важнее целой галереи
портретов предков.
Менцель

I

В горах Армении седых
Среди надгробий вековых
Лежит почивший, позабытый,
Снегами вечными прикрытый.

Тот, кого предали забвенью,
А прежде сделали мишенью:
Таков уж рок на белом свете
При жизни быть в авторитете!

Его гробница безызвестна,
Маси;су18 древнему окрестна;
О нем почти не вспоминают,
И ратных дел не воспевают.

Но для меня он что живой,
С курчавой черной бородой
Стоит на крепостной стене
С тяжелой думой о судьбе…

Судьбе земли отцов, народа,
Своей семьи и в целом рода.
Решение принять не просто:
Ведь дело-то смердит погостом!

Над замком молния играет,
В покоях женщина рыдает,
Во мгле темнеют ров и вал,
А стража ждет его сигнал.

Одно лишь слово иль поклон —
Вновь станет светлым небосклон,
И будешь спать как прежде мягко,
И будешь есть всё так же сладко…

Но нет, не дождались поклона,
И слышен ропот гарнизона…
Идти на смерть-то неохота,
Пускай война — твоя работа!

Бьет барабан, трубит рожок,
Чего же в горле встал комок?..
Он не преемлил реверанса,
Зато теперь герой романса!

О нем узнал я в классе пятом,
В году, эдак, восьмидесятом.
Узнал от деда, не случайно,
Он говорил, что это тайна!

Что тот почивший был герой,
Для чванных деспотов — грозой.
Любил его народ простецкий,
И был он князь великосветский!

Над дедом часто потешались,
Всерьез слова не принимались:
«Всё это враки да крамола…
Аль не боишься протокола?19

В законе есть за то статья,
И речь твоя — галиматья!»
По нраву дед был непростой,
Таких не запугать тюрьмой…

Он гнул своё: «И всё ж герой!»
Ему: «Не майся ерундой…»
А дед: «К нему мой род восходит!»
Вокруг: «Неужто не доходит!»

Так дед, души не чая в роде,
Нуждаясь в нем, как в кислороде,
С младых ногтей мне прививал
Любовь к корням своим. Внушал:

«Меня послушай, внучек мой,
Не властен я над злой толпой,
Но знай хоть ты, души ковчег,
Кем был тот знатный человек.

Отец покойный мне сказал,
Что был он ратный генерал,
А не какой-нибудь балбес —
Не зря писал о нем Мовсес!20

Князь Ордуни;, запомни, внук,
Был не простой тебе барчук,
Один ходил с копьем на льва,
По всей округе шла молва!

Он верил в правду и закон,
Не тот, что власти компаньон,
А тот, который правит балом,
И служит в горести причалом!

В победу навыка над силой,
Любови жаркой над постылой;
Пускай цена победе той —
Что ты покойник иль изгой!

Его убили… так случилось,
Что солнце рода закатилось:
В неравной сече храбро пал,
Хоть и по чести поступал…»

II

Скажу вам, други, по секрету,
Что тыщи лет канули в Лету,
Пора забыть фамильну сагу,
И бросить уж марать бумагу.

Но лишь увижу Арара;т,
В душе те горы вмиг родят
Погибших предков сонм,
Мне не дает покоя он!

Хоть деда нету много лет,
А я плохой востоковед,
Его слова в груди ребенка
Сыграли словно кинопленка!

Из года в год я вижу сон,
Им на страданья обречен,
На муки, на сомнения
В реальности видения.

Закрыть лишь только стоит очи,
Как нет в помине мрака ночи:
Блистает шапка Арара;та,
Сияет зернами граната!

У самого горы подножья,
Я вспоминаю это с дрожью,
Там, где на лозах виноград
Повсюду лезет из оград…

Долина в кро;ви утопает,
И трупами сады питает:
Идет убийство тут и там,
И нет прощения врагам!

Звенят мечи и свищут стрелы,
То песнь войны за переделы…
Как вдруг гляжу: посредь брани;
Триа;рий21 бьется с… Ордуни;!

Верзила-галл, ас-пехотинец
— Моя рука с его мизинец —
На князя замахнулся с гиком,
Зажмурился я в страхе диком!

Всё, думаю, погибнет князь,
А он противника-то в грязь!
Проворно прыгает с коня —
В крови врага его броня…

Подходит к галлу, тот вопит,
А князь вальяжно говорит:
«Пока живи, шут Антиоха22,
И передай своим-ка, кроха:

Эпоха цезарей прошла,
Будь проклята их кабала!»
И враз меня рукою ма;нит,
А рядом раненный горланит.

«Иди сюда, быстрей, чабан23,
Или не понял, ты, болван?..
С тобой правитель говорит,
Башка сейчас твоя слетит!»

Чего таить — я испугался…
А он лишь громко рассмеялся:
«Да ты не бойся, шлем надвинь,
Каких ты держишься святынь?»

Меня князь бегло осмотрел,
Гигант тем временем сумел
Шагов на двадцать отползти,
Чтоб волю княжью донести…

«Беги, беги, хоть к Константину24,
А хошь — к малютке-армянину!25
Нет, лучше сразу к Максу Гаю26…
Знай: Арарат не взять им с краю!27

Ну как ты, цел?» — бросает князь.
Ему я: «З-здрастье! — спохватясь. —
Я в-воин, пеший, то есть конный,
Меня направил г-гарнизонный…»

«Я слышу голос твой дрожит, —
Мне сходу княже говорит. —
Но то понятно, бой не шутка,
Того гляди лишит рассудка.

Я погляжу, храбрец, ты, паря,
Раз не боишься государя!..
Со мною рядом раз сражался,
Да в самом пекле оказался…

Но ты не думай, враг труслив,
Жаль, нет у нас альтернатив.
Ты погляди на легионы,
Они хотят чужой короны!

Не верю цезарей волкам,
Они, пройдохи, тут и там,
Везде свои порядки вводят,
До ручки нацию доводят!

Не знают дьяволы одно:
Ищу конец я свой давно…
Земля отцов осиротела… —
Слеза у князя заблестела. —

Их одолеть не хватит сил,
Никто не избежит могил;
Запомни: дух превыше силы,
Не ной, что руки твои хилы!

Не бойся смерти и расправы,
Куда ужасней жизнь без славы,
Наплюй на почести, богатства,
Уж лучше доблестью похвастай!

Мужчина создан для отваги,
Иначе ждет судьба дворняги.
Запомни, сын: не суетись
И за Армению молись!

Война была всегда, и будет,
Поверь, от мира не убудет…
А ненависть… она внутри —
Ты лишь на лица те взгляни!»

Я оглянулся — бой в разгаре,
Друг друга рубят все в ударе,
Кругом оскалы да гримасы —
Таков удел земельной расы!

И тут слова я вспомнил деда,
Эх, думаю, его б проведать…
О князе правду рассказать,
Да панихиду заказать…

Скажу я князю всё, что знаю,
А там, глядишь, не пострадаю;
Я утаить про род не вправе,
Ведь князя ждут на переправе.

Старик Харон на водах Стикса,
Давно со смертию что свыкся,
Тот ждать не будет, не мечтай,
И к мысли жуткой привыкай!

А коль убьет меня за дерзость,
Так я ж в душе и так истерзан,
Не велика для всех потеря…
Я осмелел, себя заверя.

III

«Послушай, храбрый нахапе;т28,
С тобою рядом я — что шкет!
И титул мой совсем негромок,
Хоть говорят, что твой потомок.

Быть может, всё это нелепо,
Во что я верил с детства слепо.
Меня так, знаешь, воспитали,
Что я теперь в плену морали…

Мне очень стыдно и обидно,
Что не могу я жить солидно,
И важничать я не умею…
А ведь местами уж седею!

Что скажешь, княже, как тут быть,
Тебя достойным чтоб прослыть?
Что нужно сделать, что свершить,
И мне чтоб славу раздобыть?»

Нисколько князь не удивился,
В глаза взглянул, а я смутился;
Он усмехнулся, огляделся,
И вновь в седло свое уселся.

«Не утруждай себя, не надо,
Не суть чиё ты будешь чадо…
Я знал царей, удел чей — прялка,
А есть рабы — им трон не жалко!

Потомок, предок — всё едино,
Когда нутро твое… зверино…
Быть человеком — вот талант,
Тогда ты истинный атлант!

А меч, так он силен плечом,
Я власть добуду нагишом!
А коли трус ты и глупец,
Так не спасет тебя венец…

А хочешь славы, будь готов
Один пойти на стан врагов,
В любой момент уйти к отцам,
И гимны петь… похоронам!»

Вдруг в небе кто-то закричал,
Князь помрачнел и прошептал:
«Над головой я слышу крылья…
Всему виною камарилья!29

За мной пришли, тебе ж пора,
Всё в этом мире мишура…»
На этом слове князь исчез,
Как снова крики те с небес!

Орел парил то в вышине,
А рядом с ним на скакуне…
Стрелой пронесся князь-отец,
Найдя в кой веки свой конец.

И каждый раз на этом месте
Я просыпаюсь, хоть повесьте!
Никак мне сон не досмотреть,
И птицей к солнцу не взлететь.

Такая вот фамильна сага…
По мне, остра она, как шпага,
Местами спорна, но не шатка,
К тому же есть в ней опечатка:

В горах Армении седых,
Среди надгробий вековых,
Лежит почивший, незабытый,
Слезами скорбными обмытый!

Пришла пора и нам прощаться,
И чтоб на месте не топтаться,
Идти вперед к мечтам заветным,
Не слыть лакеем беспросветным:

Неважно, предадут ль забвенью,
Неважно, будешь ли мишенью,
Сумей на этом грешном свете
При жизни быть в авторитете!

Комментарии

18 Маси;с — традиционное армянское название Арарата, самого высокого вулканического массива Армянского нагорья на востоке современной Турции. Согласно Иранике, название «Арарат» было дано горе на основе библейского предания о Ноевом ковчеге: так как Арарат является самой высокой вершиной региона, то, по мнению европейцев, Ноев ковчег должен был пристать именно к нему. Роберт Томсон объясняет происхождение названия горы смешением с названием провинции Великой Армении Айрарат. В целом слово «Арарат» происходит от ассирийского названия государства и народа Урарту. По мнению Новосельцева, «Масис» имеет иранское происхождение, и само по себе означает «великий, большой», в смысле высочайшая (гора), так как по-среднеперсидски «масист» — «самый большой». Армянская народная этимология, приводимая Мовсесом Хоренаци в «Истории Армении», возводит «Масис» к имени легендарного армянского царя Амасии. Турецкое название Арарата — Агрыда;г или Агры-Даг  «кривая гора» или «гора боли». Персидское название Арарата — Кухи-Нух, «гора Ноя». А. П. Новосельцев, О местонахождении библейской «горы Арарат» — «Восточная Европа в древности и средневековье», М., Наука, 1978, стр. 61-66.
19 «…В Москве были без суда, как заложники, расстреляны 20 представителей знати бывшей Российской империи, многие из которых не были ни монархистами, ни активными борцами с советской властью. Казнь известных и ни в чём не виновных лиц вызвала многочисленные протесты по всему миру. Сталин так ответил на эти протесты: „Недавно был получен протест по поводу расстрела двадцати террористов и поджигателей из рядов русских князей и дворян. Расстрел двадцати „светлейших“ есть необходимая мера самообороны революции… Что касается расстрела двадцати „сиятельных“, то пусть знают враги СССР, враги внутренние, так же как и враги внешние, что пролетарская диктатура в СССР живёт и рука её тверда“ — „Правда“ от 26 июня 1927 года».
20 Мовсес Хоренаци (Моисей Хоренский) — крупнейший средневековый историк, автор «Истории Армении», за создание которой, несмотря на существование более ранних исторических трудов на армянском языке, был назван «отцом армянской историографии».
21 Триарии — в армии Древнего Рима — воины последней, третьей линии тяжёлой пехоты римского легиона. Состояли из ветеранов римского войска, составляли его резерв и имели самое лучшее вооружение. Они были самыми опытными и испытанными бойцами римского легиона, и в бою их задействовали лишь в самых отчаянных и сложных ситуациях. Когда хотели сказать, что настал решающий момент, говорили: «Дело дошло до триариев». Начиная с III века нашей эры происходит варваризация армии Рима, в результате которой в знаменитых римских легионах появляются воинственные германцы (готы, галлы и др). В конце существования империи они (легионы) все чаще уступают место наемным варварским подразделениям или сами в основном состоят из тех же варваров. Легион // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1890—1907. Полибий. Всеобщая история.
22 Антиох был полководцем римского императора Константина I, при военной помощи которого из Великой Армении были изгнаны персидские войска и установлена римская власть.
23 Слово «чабан» (пастух) пришло из персидского языка, где значило «хранитель скота».
24 Константин I Великий — Флавий Валерий Аврелий Константин, римский император в 306—337 гг. Сделал христианство господствующей религией, в 330 году перенёс столицу государства в Византий (Константинополь). Из письма Свиты армянского царского дома к императору: «…Все нахарары Великой Армении нашему господину императору самодержцу Констанцию желают радости. Вспомни клятвенный договор, заключенный твоим отцом Константином с нашим царем Трдатом, и не отдавай свою страну безбожникам персам, но помоги нам войском, чтобы возвести на престол Хосрова, сына Трдата. Ибо Бог сделал вас владыкой не только Европы, но и всего Средиземья, и страх перед вашим могуществом достиг до краев земли. Мы же уповаем на все большее расширение вашего владычества. Будьте здоровы». Моисей Хоренский, «История Армении».
25 Речь идет о царе Великой Армении Хосрове III по прозвищу Котак (Короткий), которое он получил за свой низкий рост. Мовсес Хоренаци в своей Истории пишет: «…Был и ростом мал, и хрупкого телосложения, да и совершенно не походил на человека военного…»
26 Максимин II Даза (цезарь Гай Валерий Галерий Максимин Август), римский император в 305—313 годах. Максимин с особой жестокостью продолжал преследования христиан. В своём первом указе, который был выпущен в 306 году, он требовал от наместников принуждать всех мужчин, женщин и детей приносить жертвы языческим богам. В Антиохии и в Сирии и Иудее он лично проверял исполнение этого приказа. Затем на некоторое время гонения прекратились, но в 309 году Максимин возобновил их. Новые гонения отличались небывалой жестокостью. Все, включая даже грудных младенцев, должны были совершать публичные жертвоприношения и поедать плоть жертвенных животных, кровью которых надо было окроплять всякий продаваемый на рынке товар. О смягчении отношения к христианам речь не шла. Даза хотел создать обновлённую языческую религию с жрецами поделёнными на классы. Но победа Константина над ним помешала воплощению этих планов.
27 Территория Великой Армении была поделена в соответствие с четырьмя воеводствами (воинскими округами) Великой Армении, так называемыми Северными, Южными, Восточными и Западными вратами. Согласно Зоранамак45, княжеский род Ордуни; охранял от вторжений северные ворота Великой Армении.
28 Нахапет — родоначальник, глава княжеского (нахарарского) рода, дома.
29 Придворная клика, заправляющая делами государства в своекорыстных целях.