ты молод - вот и всё

ты  молод - вот и всё

не то, что это ерунда и мало; был, был такой в японии поэт - басё; но и ему чего-то не хватало;
летали ласточки над островом хонсю; тебе  бы от руки переписать историю земли; всю; а ты морковь на огороде  лишь перепахал; но и ту, не всю...
я  города  стенами городил; кремлю; а ласточки, как бомбардиры, океаны спичками сожгли; их пичкали ракетами  майоров майры; и в них душили  дездемонов мавры; оркестр играл одни литавры; и терроризм на улицах царил;

все обезьяны на людей произошли; по супермаркетам и распродажам; никто из них не мерял форму даже, погоны под попонами разглажа, и стыла подо льдами в глубине подводка с атомной большой торпедкой;
ей что плюнуть, что пульнуть - такая, блин, кудахтая наседка; а в тайге по большой шайге шли, словно гусеницы величиной с товарный поезд, ракетоносцы тоже, налегке - два залпа - и прощай, любимый город; и наша гордость   - в залп десять миллионов трупов врагов и их соседей; а хватит ли у нас на нату натравить медведей? да, обезьян в тайге не очень много; но мы ж построим храм высотой до Бога, и колокол его ударит так, что  мёртвые проснутся, живые в гробу перевернутся, генералы переглЯнутся; ой-ёй; и армия отдаст им честь; но будет ли ей что поесть... на огромных складах в арктических заморозках оружие куётся под названием "берёзка" -  нажал курок - и всю жратву врага братва без ужина поднимет на рога; нет, пению учиться не тогда, когда прищемит лёд штаны с колена; у нас там строятся холодильники для военнопленных; там штабеля отдельные для чёрных и для белых, по чинам, и чайки вместо чая там кружатся  на дне стакана океана; и телевидение - два ведущие баклана кричалки словно галки суют нам; отнюдь; когда закончится война, участников поставят на учёт, прибавят всем и денег, и здоровья, а инвалидов рассуют по лагерям; чтоб их катали белые медведи; поверженные ближние соседи, намазывая белый хлеб маслом с красною икрой, будут за реванш мечтать, и злобно дома рвать георгиевские ленты; а наши генералы будут ордена считать на своих памятниках, хлопоча чуть поднимать под ними монументы; и вертухаи будут выносить на мусор излишки пищи; а дума будет снова принимать законы о повышеньи нищих;

но это будет после мировой; когда все наши трупы порастут травой;
и для новых поколений оружье более совершенное мы скуём; скептически плечами пожимая в преддверии очередного мая - мы побеждаем всегда, и скоро снова мы который раз себя убьём, и снова будем праздновать победу; и что нам будущие беды.

***