О Герострате

В каменном, мрачном подвале тюремном
Со скрипом отворилась тяжелая дверь,
Тюремщик в камеру втолкнул Герострата.
Был тот изрядно потрепан,
Разорван хитон его, ссадины на лице. 
Получив от тюремщика оплеуху,
С криком на полу растянулся он.
«Замолчи, мерзавец!
Надо было сразу убить тебя
И зачем было тащить сюда с площади!»
«Ты не смеешь бить меня,
Ты же знаешь, не раб я, а человек!»
«Разве мог человек сжечь храм?
Завтра привяжут тебя к колеснице
И вылетят у тебя мозги,
А мы все полюбуемся этим!»
Засмеялся в ответ Герострат:
«Ну, это мы еще поглядим,
Ты просто не знаешь людей, тюремщик.
Сегодня они меня проклинают,
А завтра полюбят, все как один
И будут преклоняться пред мною,
Ведь я один бросил вызов Богам!»
Показал он тюремщику драхму серебряную:
«Хочешь заработать полсотни таких?
В харчевню отнеси кошелек этот
И, собравшимся там, отдай на пропой,
Да не вздумай меня обмануть,
Я потом, перед казнью, все расскажу
И оторвет народ тебе голову!»
Ушел тюремщик и задумался Герострат,
Пережил он уже немало страхов.
Первый был, когда задумал, что сделал,
Но поборол он его мечтами о славе.
Второй страх охватил его в храме,
Когда поливал он стены смолою и поджигал,
Руки тряслись тогда у него от страха,
Но подавил он его, десятком глотков вина,
А потом пришел новый страх.
Храм горел, рушились колонны его
И бежали люди к нему со всех сторон.
Кричали они и плакали, волосы на себе рвали,
А он тогда на возвышенье вышел
И крикнул им, что это он, Герострат,
Сжег этот храм, призрев всех Богов.
Тихо стало в тот миг вокруг
И пришел к нему настоящий страх,
До сих пор видит он пред собою лица людей
И глаза их, в которых огонь отражался…
А сейчас снова страх к нему подбираться стал,
Но надеялся он смерть обмануть и верил,
Что лучше других знает этих людей.